«Я просто его люблю», – повторяла я себе, вдыхая запах волос брюнета.

Мы так и сидели молча на полу, боясь отпустить друг друга. Проведя рукой по сильной спине, я уже не чувствовала выпуклых шрамов. Но казалось, парень полностью обессилил, он не с первого раза поднялся с пола. Медленно, поддерживая под руку, я отвела его в спальню, и мы устроились на кровати друг напротив друга. Наши пальцы то сплетались в косу, то ласково поглаживали ладони. Мой взгляд бродил по лицу Тима, будто заново изучая его. Наконец я решила заговорить.

– Так ты был Ангелом-хранителем? – от долгого плача мой голос слегка охрип, зато сердце, приняв новую ипостась парня, окончательно успокоилось.

– Был, – глухо ответил Тим.

– Но почему тебя сделали Падшим? – сама не совсем понимая вопрос, продолжила я.

– Я был Хранителем одного хорошего человека, – со вздохом начал свою исповедь парень. – Генри… Генри Шеффилд. Он жил в штате Мичиган всю свою жизнь. Увлечение машинами привело его, ещё молодого парня, на завод по сборке этих самых машин. Автомобильная промышленность активно развивалась в то время, – я коротко кивнула, представляя себе картину в голове. – Кстати, именно он и привил мне любовь к автомобилям, ведь я на протяжении многих лет часами напролёт наблюдал за его работой, – Тимофей ностальгически тепло улыбнулся. – Но вскоре в его семье случилось горе – единственная дочурка София серьёзно заболела и буквально за несколько месяцев слегла. Генри и его супруга Мэри были просто в отчаянии, но, как ни старались, не могли ей помочь. Всё, что зарабатывал глава семьи, уходило на лечение дочери. И тут вдруг по городу разнёсся слух, что в Дирборн приезжает специалист, который чудесным образом исцеляет людей даже на самых последних стадиях. Конечно, у семьи на тот момент совсем не было денег. Генри приходилось брать на себя по несколько смен на заводе, – Тимофей поднял на меня полные печали глаза. – Я знал, что это плохо кончится, и постоянно посылал ему знаки. И я ведь даже пытался задержать его в тот злополучный день: сначала он забыл ключи, потом машина не заводилась, затем в лобовое стекло врезалась птица… Но он так сильно хотел помочь родной кровинке, что не обращал никакого внимания на все мои подсказки. А перед этим на завод в котельную пришёл работать новый человек. Произошла какая-то заминка в графике, и он не успел продуть один из котлов перед запуском, – Тимофей поджал губы, выдержал паузу и продолжил. – Генри работал именно в том секторе. Он даже ничего не заметил, потому как от усталости просто уснул на обеденном перерыве. Прогремел взрыв, – парень посмотрел мне в глаза, – и он точно погиб бы, понимаешь? Но я спас его, став щитом от огня… И он меня видел… а это абсолютно непозволительно.

– Непозволительно показываться людям? – спросила я, внимательно выслушав неторопливый рассказ Тима.

– Хранители как пчёлы, – грустно улыбнулся брюнет, – один раз воспользовавшись своим жалом, насекомое умирает. Один раз воспользовавшись силой Хранителя, мы падаем на землю. Вмешиваться в естественный ход событий мы не имеем права, не говоря уже о том, чтобы показаться человеку.

В негодовании я возразила:

– Но это же несправедливо! Ты же хотел как лучше.

– Это не важно, – он мягко поцеловал мою руку. – Я нарушил правила и поплатился за это, – Тимофей замолчал, и я, пододвинувшись, обняла его. – В тот вечер, когда мы впервые встретились, я чувствовал, что с тобой произойдёт что-то плохое. Поэтому я старался тебя оттолкнуть, вёл себя как конченый засранец, боясь узнать тебя ближе, вдруг ты окажешься прекрасной девушкой, хорошим человеком, как, собственно, и случилось. Я снова пытался уговорить себя не вмешиваться в течение жизни. Но… не смог остаться в стороне и, решая, кем я хочу быть: в перспективе Хранителем или человеком сейчас, я выбрал второе.

Горечь подкатывала к горлу, сковывая дыхание, и я чувствовала себя такой виноватой перед Тимофеем. Я сделала поспешные выводы и думала про него по-настоящему мерзкие вещи, что он мог быть самым гнусным образом причастен к произошедшему.

– Тима, – я, готовая разреветься, дотронулась до щеки парня, – прости меня, пожалуйста, я не знала… я подумала… ещё и ударила тебя…

Брюнет не дал мне договорить.

– Тш-ш-ш, тихо, моя девочка, откуда же ты могла знать, – парень ласково гладил меня по голове, а из моих глаз потоком лились молчаливые слёзы.

В сильных руках я понемногу успокоилась, и мы продолжили этот трудный для понимания разговор, ведь я хотела знать всё о том, как устроена жизнь моего любимого человека.

– Что происходит после того, как Хранитель становится Падшим? – на сердце было непомерно тяжело, будто на нём лежал десятитонный груз и давил всем весом.

– Падший просыпается на земле, как правило, в физиологическом возрасте около восемнадцати лет. У него нет корней, нет родных, и ему предстоит выбор, – Тимофей устало потёр глаза. – Сложно начать жизнь вот так, абсолютно неподготовленным. Многие Падшие идут по наклонной, становясь бандитами и полными отморозками. За счёт своих способностей и умения предчувствовать такие Падшие добиваются успеха и уважения в криминальных кругах. Другие же служат во благо человечества и пытаются вернуться в Хранители.

– Так это возможно? – спросила я, глубоко в душе надеясь, что парень ответит «нет».

«Какая же ты эгоистка, Николь! Но если он вернётся… я останусь тут одна», – мне было стыдно за свои мысли.

– Возможно, но это очень сложно. Необходимо выполнить ряд условий, а каких именно – не знает никто. Чёткой инструкции не существует, – Тимофей с нежностью перебирал пальцами пряди моих длинных волос.

– Ты не пытался?

– До недавнего времени пытался. Я помогал всем и каждому, кого встречал на своём земном пути, – поцеловав тёмную макушку, промолвил он.

– Почему перестал пытаться? – я взглянула в его уставшие глаза.

– Потому что у меня теперь есть повод остаться, – Тимофей слабо усмехнулся, но я поняла, что он имел в виду меня под словом «повод». – Я вдруг осознал простую вещь. Пока я на земле – от меня больше толку. Здесь нет правил благодетели.

Осторожно, будто боясь разрушить этот тонкий душевный момент, я потянулась к парню и мягко коснулась его губ. Всё, что обрушилось на меня сегодня, делало меня только сильнее, я ощущала это физически. Теперь, когда я знала, почему Тимофей так много скрывал, боясь меня потерять, я влюблялась в глубокие серые глаза всё больше. Эмоционально обессиленные, молча обнявшись, мы лежали на уютной постели. Мои веки быстро стали тяжелеть, и я провалилась в темноту сна, не выпуская из объятий любимого мужчину.

Ночь была неспокойная, неприятно удушливая. Меня преследовали странные пугающие сны, но я мужественно гнала их прочь. Сквозь тревожную дрёму донёсся настойчивый телефонный звонок. Тимофей поднял трубку и вышел из спальни, бесшумно прикрыв за собой дверь. Я лениво потянулась и одним глазком глянула на экран своего смартфона. Почти семь утра, за окном только начинало светать.