в первом ряду обменялись взглядами друг с другом. И со стоящим за стойкой музыкантом с улицы. Дади рассудила, что если в городе есть власть, то это они. Через связь музыкант кратко объяснял девушке, кто же сейчас предстал перед ней.

Дади чувствовала что разговоры перешли в сеть. Она сняла посох со спины, придала ему исходный размер и ударом уперла его в пол. Девушка вновь представила, как толпа распаляется перед ней. Как на неё изливается бурный поток стенаний, жалоб и просьб. Как все вокруг спорят о единственном шансе на запрос.

Но действительность в который раз отказалась соответствовать ожиданиям. Переглянувшись, троица городских глав выпустила вперед женщину, которая, со слов музыканта, занималась водоснабжением. Вместе с паломницей они обменялись поклонами и приветствиями. Произнеся все нужные формулы, чтобы Система обратила внимание на происходящее, женщина перешла к делу. Она заговорила, и Дади поняла, что с её словами согласны почти все присутствующие, и согласны уже давно. Лишь остальные в первом ряду выражали сомнение.

Если бы не перчатки, ногти Дади врезались бы в ладони. В сумраке помещения было не видно, как она мертвецки побледнела. Без раздора и с достоинством, Акаба-Пять поднесла ей свой запрос. И город просил мудрости.

*******

В тесной и грязной операционной на столе лежал человек, лицом вниз, высокий и тренированный. Он был надежно примотан к столу ремнями и раздет по пояс. Между трапециевидных мышц зияло ущелье разведенной расширителем раны, по дну которого пролегал обнаженный хребет. Из черных искусственных позвонков торчал кусок металла.

Над раненым склонился врач, одетый в нарушение всех санитарных норм. Густые черные волосы, уложенные назад, держались на месте только за счет пота и грязи. На защитных очках и респираторе темнели капли крови. Вместо халата он носил белое когда-то пальто, окрашенное теперь пылью во все оттенки серого и бурого. Под пальто была по горло застегнута черная курта медика, изучавшего врачевание в монастыре. Закатанные рукава обнажали матово-черные, с поблескивающими металлическими прожилками руки.

Левой рукой доктор держал расширитель для раны, щипцами в правой он осторожно потянулся к осколку. Когда до цели остался буквально сантиметр, вся комната накренилась. Стол не двинулся с места, удерживаемый гироскопом, и комната словно сделала четверть оборота вокруг него.

— Шкипер, веди ровнее, — спокойно сказал доктор через Связь штурману корабля, в трюме которого находилась операционная, и продолжил процедуру. Когда он ухватился за торчащий осколок, заговорил уже пациент.

— Док, я умру? — пробубнил он водя губами по столу.

— Зачем спрашивать каждый раз? — ответил Док, склонив голову на бок, и выдернул осколок. Медицинская аппаратура, к которой подключили раненого начала проверять позвоночник.

— Я выживаю каждый раз когда спрашиваю. Видимо я наткнулся на алгоритм в Системе и теперь могу пережить любую твою операцию подействовав тебе на нервы.

— Тогда напомни никогда не делать общий наркоз, — Док извлек поврежденный позвонок из раны.

Операционная вновь накренилась.

— Шкипер? — спросил Док через Связь, но вместо ответа получил изображение местности, на котором одна точка — его корабль — пыталась убраться подальше от другой — корабля преследователей. Док установил сменный позвонок на место сломанного и отдал приказ:.

— Поднимись на метр и подпусти их с бакборта, — Док отдал Шкиперу команду, подошел к двери, распахнул пальто. С правого бедра он снял свое оружие — одноручный полуметровый черный пистолет, больше похожий на обрезанный карабин. Он дал пол-Сердцу в оружии команду пробудиться. Крошечное Сердце, размером с человеческий глаз, очнулось ото сна.

С правого бедра он снял заостренный металлический стержень. Переломив пистолет, он отточенным, механическим движением не глядя зарядил стержень в казенник и запер ствол обратно. Оружие, готовое к бою, отозвалось.

По команде Дока дверь-трап в левом борту судна открылась. Трап опустился, внутрь ворвался холодный воздух. Снаружи по небу были разбросаны ошметки растерзанных ветром туч, рваные края которых горели ярким вечерним багрянцем.

Док вышел на трап, опустился на одно колено и левой рукой ухватился за боковину двери. Искусственные мышцы обещали удержать его на месте не хуже любой другой страховки. Подняв ствол он погрузился в Сеть, дотягиваясь до всего, что ему было нужно для стрельбы. Теперь и он сам был готов к бою.

Мир снова накренился. Корабль доктора сделал поворот вправо. Из операционной донесся грохот от падающих предметов, глухой звук удара и невнятный выкрик Малого. Док начал считать мгновения до того, как Шкипер закончит манёвр и резко повернет влево. Долго ждать не пришлось. Снова резкий крен, трап почти коснулся земли. Из-за кормы плавно, но быстро вошел в поле зрения корабль пиратов. Он был близко, лишь благодаря ловкости Шкипера он ещё не пустил в ход гарпуны.

Боевая программа взяла под контроль правую руку, не считая пальца на гашетке, и навела её на выбранную цель. Через Связь с оружием Док видел золотой луч траектории снаряда, словно прилипший к мачте судна. Он нажал на спусковой крючок.

Искусственные мускулы погасили отдачу, вынудив руку сделать размашистый жест. Ствол словно взорвался облаком теплоотводящего состава и яростно зашипел, выбрасывая лишний жар. Снаряд отправился точно по золотому пути, рассчитанному для него стимуляцией.

Пораженная мачта прогнулась под своим весом, но удержалась на месте тросами. Пиратский катер завилял, но остался на ходу. Док поднял глаза на мачту собственного корабля, и решил, что пиратам она теперь нужнее, а значит они будут гнаться до последнего. И шансы у них были — потеряв в управлении, их корабль всё ещё был быстрее.

— Шкипер, подставь им штирборт, — скомандовал Док и вернулся внутрь. Он перезарядил оружие, взял аппарат для обработки ран и закрепил его на спине Малого. Призрак отсалютовал, и машина начала очищать рану от занесенной ветром пыли и затем зашивать.

Трап с правого борта опустился по команде, Док занял свое место целясь уже левой рукой. Оружие вновь отозвалось о готовности. Второй выстрел также угодил точно в мачту и на этот раз металл лопнул под собственным весом. Упавшая, но все ещё удерживаемая тросами мачта теперь цеплялась за землю словно якорь. Пиратский катер перекосило на бок, но его штурман смог выправить судно и посадить его брюхом.

Док встал на ноги и прошелся взглядом по оружию, которое наконец-то смог опробовать. Глаза его задержались на ладони с черной искусственной кожей, на которой почти не было видно крови его пациента.

— Прекрасно… — отрешенно вымолвил он, услышанный только ветром. А затем обратил внимание на дело рук своих. Парой выстрелов из этой пушки он смог сразить целый корабль, пусть и не без уловок. Но прозвеневший