Наверное, я слишком глубоко задумалась. Когда я снова посмотрела на Аньку, в ее руках опять был пистолет… И глядела она на меня холодными глазами. Неотрывно.

– Лежать и не двигаться! – рявкнула моя мучительница.

Откуда она второй-то вытащила?

Поскольку мои руки были заложены за голову, а пистолет, подобранный с полу, спрятан под подушкой, я решила, что стоит сделать попытку его достать.

Я зевнула и потянулась. Анька что-то заорала. Я резко перевернулась на бок, выхватила пистолет из-под подушки и направила на нее. Два выстрела грохнули одновременно.

На том месте, где я только что лежала, в подушке образовалась дырочка. Я попала в дверь.

Я бросила пистолет на пол, словно он вдруг превратился в кусок раскаленного металла, который жег мне руки. Меня всю трясло. Мне еще никогда не доводилось стрелять. Нет, что-то подобное я производила в школе на уроках начальной военной подготовки. Но когда это было? И из чего мы там палили? Из каких-то древних винтовок. А тут… И как я вообще смогла выстрелить?! Как это получилось?!

Я закрыла голову руками и вся сжалась в комок, продолжая сидеть на ложе. Внезапно я почувствовала, как меня обнимает теплая рука. Я вскочила с кровати словно ужаленная.

– Успокойся, Лерка, – спокойно произнесла Поликарпова. – Ты молодчина. Все сделала правильно.

– Что… я сделала… правильно?

Я смотрела на Аньку расширенными от ужаса глазами, стоя у стены и желая вжаться в нее всем телом. Анька спокойно разглядывала подушку.

– Придется выбросить, – заявила Анька, не отвечая на мой вопрос, потом подняла на меня глаза. – Это был тест, Лера. Ты его прошла. В следующий раз будет легче. Вообще будет просто. Уверяю тебя.

– Что будет просто? – Я не понимала, о чем говорит Поликарпова.

– Если ты загнана в угол и тебе нужно спасать свою жизнь, ты ее спасешь. Ведь лучше нажать на спуск, чем умереть самой, правда? Ты в состоянии выстрелить в человека. Многие ломаются. Кстати, большинство – по крайней мере, из тех, кто попадался на моем пути. А ты боролась. Молодец. Меня устраивает такая напарница. С тобой можно идти в разведку. Теперь я спокойна.

Но я была очень далека от спокойствия.

– То есть ты… Как ты могла?! Ты…

Анька расхохоталась.

– Я могу все что угодно – если мне это выгодно. Пройду по чьим угодно головам. Но я достигаю своих целей. И из тебя сделаю человека.

– Не надо из меня никого делать, – пробурчала я.

Анька хмыкнула и заметила, что мне следует научиться метко стрелять, и продемонстрировала, как нужно управляться с данным видом оружия, а потом заставила меня все повторить (за исключением нажатия на спусковой крючок). Она также пояснила, что очень опасно класть под подушку снятый с предохранителя пистолет, как только что сделала я. А вообще лучше держать его на полу под кроватью. Удобнее, да и прицел будет точнее.

– На днях съездим за город потренироваться, – заявила она мне. – Чтобы ты попадала в «десятку».

– Я не целилась в этот раз, – почему-то пролепетала я. – Он сам выстрелил.

Ведь я же в самом деле не целилась? Палец как бы сам лег на спусковой крючок…

– Ты целилась, Лера, – сказала Анька. – Посмотри, как шла пуля. Как раз туда, где стояла я. Все произошло автоматически. У тебя сработал инстинкт самосохранения. Так и должно быть.

Насчет «должно» я как-то сомневалась, однако вслух ничего не высказала. Но Анька-то – актриса…

– Так мы берем с собой огнестрельное или нет? – вместо ответа спросила я ее.

– Берем, – сказала она.

– А как пойдем? Все-таки по веревке?

Анька кивнула.

– Не забывай, что нам еще и труп выносить, – напомнила она.

Я взвыла.

– Как?! Его что, тоже будем на крышу поднимать? Ты хоть думаешь, что говоришь, черт побери?! Труп по веревке… А если кто увидит?! Ведь лето же! Белые ночи!

– Ты предлагаешь ждать до осени, до темных ночей?

Я молчала. Я ничего не предлагала. Как же мне не хотелось участвовать в этом деле! И я совершенно не представляла, как можно провернуть планируемую Анькой операцию. И вообще, что она конкретно планирует? И что я здесь с ней делаю? Я ли это?! Может, после первого похищения нас с Костиком стоило заявить в милицию? Но, только подумав об этом, я тут же вспомнила свою ярко-красную «Тойоту». Ездила бы я на ней, пожалуй, если бы нас не похитили. И Комиссаров пока ничего не требует. А из моих новых знакомых мне больше всего импонирует Анька.

– То есть ты хочешь поднять его на крышу, а потом сбросить? – уточнила я, возвращаясь к нашим баранам. – Чтобы он вроде как разбился?

Анька призналась, что вначале ее посетила именно такая мысль, но потом она ее отклонила. Еще станут проверять квартиры… Не пойдет.

– А квартира записана на тебя?

– Нет, на одну подругу. Но она уже три года живет в Германии. Квартиру оставила мне, чтобы я за ней приглядывала.

– Но тогда…

– Что тогда? Меня мог видеть кто-нибудь из соседей. За три года я там появлялась неоднократно. Братца тоже могли видеть. Он ею часто пользовался. Он же там встречался со своим хахалем. Я – девочка приметная, да и братец был не самым последним уродом. В общем, лучше не светиться. И квартиру не светить. Мы его куда-нибудь вывезем…

– Как?! – опять взвыла я. – Его же тогда до машины дотащить надо! А ты сама говорила, что он уже разлагается.

Меня передернуло.

Но у Аньки на все были готовы ответы. Она рассказала мне, как мы будем его выносить…

– Ладно, поехали, хватит тут сидеть. Да, насчет компьютера. Лучше мы тебе ноутбук поставим. Куда такую махину перетаскивать? А ноутбук компактный. У меня стоит на той квартире. А с этого компьютера я перекачаю на него всю нужную информацию. Вперед!

Машину мы оставили рядом с парадной, выходящей на сторону, противоположную той, куда выходила Анькина «берлога». Дом стоял буквой Г, и все парадные, кроме двух, смотрели на некое подобие садика. Где-то в нем вполне могли притаиться люди Инессы (или чьи-то еще), следящие за входом в нужную им дверь. Исследованием садика мы заниматься не собирались. Может, как-нибудь в следующий раз.

Перед выбранной нами парадной рядком стояло несколько машин, в основном «Жигули» разных моделей, ни одной даже задрипанной иномарки, так что наша «шестерка» ничем не выделялась из общего ряда.

Перед самым выходом из однокомнатной квартиры, где мы экипировались, Аньку вдруг осенила мысль переодеться мужчиной. Нашелся и мужской парик (чего только не было у нее припасено!). В общем, теперь мы представляли собой молодую пару. Уже в машине я нацепила русый парик. Мне казалось, что узнать нас в таком виде невозможно.