Спать я ложилась с ощущением внутреннего покоя и безопасности, которое дает свой, обжитой, уютный дом.

* * *

Большой, но тем не менее уютный зал ресторана «Жемчужина Севаша» был полон, звучала приятная «живая» музыка, мимо гостей ловко скользили предупредительные официанты, разнося закуски и напитки. Я пила безалкогольный коктейль, мечтая наконец-то сбежать отсюда. Потому что спать хотелось безбожно — неделя после командировки выдалась тяжелой: пока была на государственной службе, частных дел накопилось невпроворот, да еще растущее напряжение в теле. Странное, непривычное, раздражающее, будто ожидаешь чего-то. А чего именно — ну не обращаться же опять к психологу.

— Эвелина Андреевна, я вам сегодня говорил, что вы сказочно хороши?! — прозвучал рядом приятный баритон Тадеуша Мончика.

Повернув голову в его сторону, я отметила, что он сегодня тоже не пил крепких напитков. Как говорила Ясмина, алкоголичка-жена отбила у Тадеуша желание их употреблять. Симпатичный у нее руководитель, умный, обеспеченный, занимающий солидную должность — отличное сочетание для будущего мужа, жаль, не для меня предназначенного.

— Да, спасибо, вы очень любезны, господин Мончик, — вежливо ответила я с дежурной улыбкой.

Моих подруг руководитель юридического отдела, с которым мы начали перебрасываться ничего не значащими фразами, оставил в офисе доделывать какую-то срочную важную работу, несмотря на праздничный прием по поводу открытия нового филиала на одном из островов. А я из-за этого маялась в гордом одиночестве: другие служащие компании не стремились общаться со мной здесь.

С чувством выполненного долга — «отстояла» необходимую официальную часть — я поставила пустой стакан на поднос проходившего мимо официанта, собираясь уйти с вечеринки. Поприветствовала начальника аналитического отдела, засвидетельствовавшего «почтение», и извинилась перед несколько неуверенно смотревшим на меня собеседником:

— Простите, господин Мончик, я оставлю вас, мне уже пора. Слишком тяжелая неделя выдалась, даже автомобилю потребовался ремонт.

— Мне тоже пора. Если не возражаете, я подвезу вас домой. — Отметив мое удивление, он поспешил добавить: — Поверьте, мне не трудно.

Я слегка пожала плечами и кивнула:

— Буду вам весьма благодарна.

Мы вместе вышли на парковку, провожаемые долгим любопытным взглядом охранника. Тадеуш Мончик открыл дверь шикарного, низкого, дорогого автомобиля и помог мне сесть в салон. Волосы я оставила собранными в высокий хвост на макушке и теперь плечами и спиной ощутила прохладу кожаного сиденья. Подол немного задрался, и я положила на колени маленькую элегантную сумочку, заметив в отражении лобового стекла, каким голодным взглядом мужчина посматривает на мои обнаженные коленки.

В красивое ярко-синее платье с полностью открытой спиной и плечами, мягко облегающее бедра и талию, подчеркивая достоинства и изгибы фигуры, я переоделась прямо на работе, чтобы не мотаться туда-сюда. Легкая струящаяся ткань благодаря драпировке на груди позволила обойтись без бюстгальтера. Все это великолепие длиной до колена держалось на шее при помощи большой блестящей застежки, дополнительно декорированной свисающими на спину цепочками с хрусталиками на концах.

По дороге Мончик рассказывал о своих сыновьях, наверное, чтобы расположить к ним. Догадавшись, к чему дело идет, я пыталась придумать, как выйти без потерь из щекотливой ситуации, и лишь нейтрально кивала, мечтая быстрее доехать. И когда мужчина лихо притормозил у моего дома, не смогла сдержать вздоха облегчения. Он вышел и открыл дверь, протягивая мне руку, чтобы помочь выйти.

— Спасибо огромное, господин Мончик, что подвезли, и…

Провожатый захлопнул дверь, но руку не выпустил, не позволяя уйти. Я попыталась мягко и вежливо освободиться, но тщетно.

— Эвелина Андреевна… Эвелина, послушайте…

— Господин Мончик, думаю, сейчас не время и не место для разговоров. — Мне все же удалось выдернуть ладонь из его руки.

— Эвелина, я давно хотел с вами поговорить, но все как-то не решался.

— Пожалуйста, не стоит…

— Я вас хочу!

— Лучше ничего больше не говорите и поезжайте домой. К жене и детям! — ледяным тоном заявила я, выпрямляя спину и плечи.

— Вы не поняли, Эвелина! — Мончик подался ко мне в каком-то отчаянном порыве. — Это не только физическое желание. Вы неприступны, красивы, холодны, но в вас чувствуется внутренний огонь. Я наблюдаю за вами уже больше года и схожу с ума от желания обладать. Я богат, образован и…

— Послушайте меня, Тадеуш. — Я отступила от распалившегося мужчины на шаг. — У вас есть еще шанс…

— Я понимаю, что женатый мужчина не заинтересует девушку, подобную вам. Мораль, принципы… Но я развожусь. Через две недели получу документы о разводе. И все — я свободен! Между нами не будет никаких преград!

— Господин Мончик, я уверена, дома вас ждут дети.

— Ты не любишь детей? — слегка озадачился он, а потом осторожно, вкрадчиво добавил: — Мои ребята… послушные и не доставят тебе хлопот.

— Вы не мой мужчина! — четко, уверенно заявила я. — Меня вы интересуете исключительно как коллега! Вы хороший человек, чудесный отец и отличный профессионал. Но вы… не мой! Понимаете? — последнее я выдохнула, почти умоляя, обеими руками вцепившись в сумочку, подняв ее перед собой словно преграду.

Мончик внутренне собрался. Передо мной вновь был сильный, уверенный в себе мужчина, каким, собственно, и являлся на самом деле. С грустной усмешкой он покачал головой:

— А жаль… я бы постарался сделать тебя счастливой!

Наверное, из-за того, что «жених» не распускал лапы, не давил, не оскорблял, оказавшись отвергнутым, я испытывала вину за отказ, поэтому, вымученно улыбнувшись, решила намекнуть:

— Оглянитесь вокруг, рядом с вами есть женщина — красивая, умная, добрая, которая беззаветно любит и вас, и ваших детей! Которая ради вас на все готова пойти. А вы за Ледышкой гоняетесь…

— И кто же это? — Он скептически приподнял бровь и улыбнулся уголком рта.

— А вы присмотритесь внимательнее. Истинные чувства не спрячешь… — настаивала я. — Мне кажется, если вы заглянете внутрь себя, то согласитесь, что любовь и обожание гораздо лучше и ценнее, чем чья-то холодная бесчувственная красота рядом.

— Вы считаете, что…

— Безусловно! — опять улыбнувшись, уверенно отрезала я. — Доброй ночи, господин Мончик.

Я уже развернулась уходить, но остановилась, услышав неуверенный голос минуту назад вроде бы обретшего уверенность юриста:

— Вы имеете в виду Сору? Моего секретаря?

Обернулась, закусив нижнюю губу, и лихо подмигнула:

— Я же говорю, подлинные чувства не спрятать…

Мончик, тепло улыбаясь, покачал головой, обошел машину и, открыв дверь, замер на мгновение: