Сжав в кармане оружие, которое заменяет обывателям электрошокер, применяемый только законниками, я спросила, не торопясь открывать дверь:

— Кто там?

— Пироги от «Мамы Зары».

— Пироги? — удивилась я, выглянув в установленный в двери «рыбий глаз» и увидев в свете фонаря парнишку лет семнадцати-девятнадцати в форменной синей куртке с логотипом поставщика. — Какие пироги? Я ничего не заказывала…

— Восемьдесят шестая улица, дом… шесть вроде?

— Нет…

— Опять ложный вызов! Заказывают, а потом отказываются… — недовольно пробурчал он юношеским голосом, подтвердив свой возраст.

Я решилась открыть дверь и протянула руку к уставившемуся на меня с восхищением курьеру:

— Покажите лист заказа, пожалуйста.

Тот моментально вытащил листок из кармана и протянул мне. Я открыла рот сказать ему, что дом перепутал. Но меня опередил хорошо знакомый голос:

— Это мой заказ!

Курьер обернулся, я выглянула из-за его плеча и увидела мрачного Доминика. Очень уставшего, в немного помятой белой рубашке. Надо же, оказывается в СОАТе даже такого мощного шелона «укатать» можно.

— Добрый вечер! — неуверенно махнула ему рукой.

— Прошу прощения, что разбудили, — улыбнулся он виновато, словно сам перепутал дома. А вот взглядом довольно заинтересованно прошелся по моей фигуре; я невольно поправила, наспех завязанный и слегка распахнувшийся халат запахнув полы на груди поглубже.

Курьер тоже извинился и сбежал по ступенькам. И надо бы закрыть дверь — ночь на дворе, а завтра на работу, но любопытство взяло свое. Мужчина, стоявший на моей подъездной дорожке, слишком интересовал меня, чтобы банально уйти спать.

— Ваш заказ, — протянул ему курьер яркую квадратную коробку с изображением аппетитных пирогов.

Доминик вытащил купюру и отдал ее парню, забрал коробку и с голодным любопытством заглянул под крышку. А курьер тем временем, улыбаясь мне во все тридцать два зуба, дал задний ход к небольшому двухколесному скутеру.

— Эй-эй, постой-ка, дружище. Вы ошиблись с заказом, — возмутился Доминик. — Я терпеть не могу рыбные пироги и заказывал мясной!

Паренек замер у своего транспорта, подумал немного и «прояснил»:

— Мое дело — доставка, а к качеству и начинке пирогов претензии нужно предъявлять в кафе. Вы у меня сегодня последний клиент, думаю, через час вам привезут заказ и…

Я видела, что Доминик расстроился и разочарован. Другой голодный мужик в подобной ситуации разорался бы, во всем обвинив курьера, потом поставщика бы распекал. А он посверлил мрачным взглядом мявшегося и приподнявшего плечи в ожидании этой самой ругани курьера и процедил:

— Свободен!

Парень моментально сорвался с места и был таков. А голодный заказчик, тяжко вздохнув, не раздумывая, в сердцах выкинул коробку с ненавистным ему рыбным пирогом в мусорку и быстро пошел к своему дому вдоль подстриженной живой изгороди.

Поддавшись внезапному порыву, я позвала:

— Доминик?!

— Да? — Он остановился, в ожидании глядя на меня.

— Прости, пожалуйста, я хотела тебе сказать, что не смогу пойти с тобой в пятницу… на свидание.

У него желваки на скулах заходили, и тело напряглось — видимо, шквал эмоций сдерживал. Но спросил ровно и вполне вежливо:

— Передумала? Я понимаю…

— Нет! — поспешила я отмести недоразумения. — Просто я забыла, что договорилась с подругой о пятничных посиделках. Она уже и торт заказала, и настроилась на девичник.

— Ясно, — его голос прозвучал так же ровно, но я заметила, что он расслабился — каменное изваяние напоминать перестал.

— Ясмина для меня самый близкий человек теперь, не хочется ее расстраивать. Ты не мог бы перенести нашу встречу на субботу?

Полночь, а мы беседуем, словно нам совершенно некуда спешить.

— Да, конечно, — кивнул Доминик, но уже через мгновение поморщился. — Проклятый туман! Мы с друзьями в субботу встречаемся у меня, сразу несколько человек, давно не виделись…

— Тогда, может быть, в воскресенье? — Я надеялась, что свидание все-таки не сорвется.

Шелон посмотрел на меня пристально, обдумывая предложение, и ответил быстро, грустно улыбнувшись:

— Два дня лишних ждать — это много. Придется потерпеть, но воскресенье — мое! Согласна?

— Да, — кивнула я. Он снова смутил меня.

— Отлично! Ладно, спокойной ночи, Эва, прости еще раз, что потревожил с этими недотепами.

— Ты теперь без ужина остался? — переживала я.

— Разберусь, — глухо проворчал большой, грозный, голодный шелон, направляясь к своему темному одинокому дому.

— Подожди! — приглушенно крикнула я, чтобы не привлекать ночными воплями внимание соседей.

— Да?! — Доминик остановился, спокойно и внимательно посмотрев на меня.

— Если… ну… я… не знаю, если хочешь, если ты голодный, если… Я недавно готовила, и если ты голоден…

— Приглашаешь на ужин? — уточнил он неуверенно, но с энтузиазмом.

— Да, — кивнула для пущей убедительности.

Шелон легко, словно не заметив препятствие, перемахнул через кусты и упругим шагом направился обратно. У крыльца, глядя на меня сверху вниз, признался:

— Дико признателен за приглашение. День был суматошный, ни минуты свободной, даже позавтракать не успел. Если не помешаю, ночь ведь…

— Нет-нет, проходи, — прервала я поток вежливостей и прошла в дом.

Ночной гость закрыл дверь и последовал за мной на кухню.

— Руки можно помыть здесь, — указала на дверь ванной.

Я накрывала на стол и, повернувшись с тарелкой супа, вздрогнула — Доминик стоял в дверном проеме, подперев плечом косяк, и наблюдал за мной загадочным взглядом. Черные глаза блеснули «потусторонним» светом. Насколько я знаю, это сейчас магия шелона сияла, только непонятно почему. Что его взволновало, раз в нем даже берсерк проснулся.

— Что-то не так? — хрипло спросила я, поставив тарелку на стол. — Присаживайся.

— Нет, наоборот. Все так, как нужно, — в опровержение загадочному всплеску силы произнес он совершенно ровным голосом, отодвигая стул.

На миг стало жалко свою изящную мебель, сразу показавшуюся хрупкой и непрактичной для здоровенного широкоплечего мужчины. А ведь когда выбирала, даже не думала об этом. Доминик по-хозяйски положил широкие ладони на стол и вытянул ноги, наверняка чувствуя себя комфортно и непринужденно на моей кухне.

— Ешь, а то совсем остынет, — тихо пригласила я, быстро возвращаясь к плите разогреть тефтельки.

Пока я возилась с рисом и мясом, Доминик едва слышно стучал ложкой о фарфоровую тарелку и затем скромно попросил добавки. После второй тарелки супа умял большую порцию следующего блюда. Говорить Ясмине о том, кому достались ее любимые тефтельки, лучше не буду. А то она и так в последнее время на мужчин обижена. Вернее, на одного конкретного синеглазого брюнета.