В палату вошел доктор, а за ним Рустам.

— Добрый день. — поздоровался он и сел на стул, рядом с кроватью. — Как вы себя чувствуете?

— Шевелиться больно и тело затекло.

— Ну это само собой, сутки пролежали неподвижно.

— Можно мне сменить положение? Я не могу лежать на животе.

— Рустам уже сказал. — доктор бросил взгляд на Рустама и покачал головой. — Сейчас я осмотрю вашу рану и там решим. Вас оперировал мой коллега, поэтому я не могу сказать пока ничего.

Пока доктор разматывал бинты, трогал рану, чем-то обрабатывал, я смотрела исключительно на Рустама. Он судя по всему ни сколько не боялся взглянуть на моё ранение. Смотрел так, будто прекрасно понимал что, говорил доктор. Они переговаривались, говорили о каких-то препаратах, но я будто их не слышала. Вспоминала тот проклятый вечер, когда в меня выстрелили.

— Ну что, девушка. — сказал доктор, снимая перчатки. — Рана совсем маленькая, поэтому не вижу смысла приковывать вас к постели. Резких движений делать ни в коме случае нельзя. Потихоньку сейчас помогу вам перевернуться на бок и если сможете, то попробуем сесть.

С трудом, но мне все же удалось принять сидячее положение. Спина болела, но лучше так, чем лежать неподвижно.

— Тошнит. — сказала я, зажимая рот рукой.

Доктор тут же подставил мне какую-то емкость и меня вырвало. Рвало долго и болезненно. Напрягаться было больно, от этого по щекам потекли слезы.

— Не плачь. — прошептал Рустам и прижал меня к себе.

— Это от лекарств, такое бывает. Я сейчас изучу ваши анализы и мы назначим что-нибудь менее сильное. Организм не воспринимает какой-то препарат.

Дав мне четкое указание, как вести себя и что делать, доктор ушел, оставив нас одних.

— Рустам, тебе нужно отдохнуть. — сказала я, сжимая его ладонь.

— Я не устал.

— Тебе нужно принять душ, переодеться, поесть и поспать. У тебя синяки уже под глазами.

— Доминика, ты ведь знаешь это бесполезно.

— Ради меня. Я тоже посплю не много, а когда проснусь, хочу видеть тебя бодрого и свежего.

— Ты спи, а я посижу здесь.

— Давай не будем ссориться? Приедешь завтра утром. Пожалуйста?

— Я тебе мешаю?

— Нет, просто так я не отдохну. Я буду только переживать за тебя, что ты из-за меня не отдыхаешь.

— Хорошо. — сдался он. — Если тебе так будет лучше, я уеду. Приеду утром.

Прежде чем ему уехать, он не мог остановиться, чтобы не целовать меня. Покрывал поцелуями мои руки, лицо, голову и даже глаза. От такой нежности хотелось плакать, но тогда Рустам бы точно остался.

Мы попрощались и он уехал. Я тоже прикрыла глаза и уже погружалась в сон, как хлопнула дверь в палату. Я резко открыла глаза.

— Извините, что разбудил. — сказал мой доктор. — У меня тут вопрос к вам. Вы знали о своей беременности? — от его вопроса у меня челюсть отвисла. — По глазам вижу, что не знали.

— Этого не может быть. — сказала я. — У меня регулярно идут месячные.

— Срок тринадцать недель. Странно конечно, что вы не почувствовали изменения в своем организме.

— Я же говорю, что у меня… — но он не дал договорить, перебил.

— То что у вас идут месячные, ничего не меняет. У двадцати процента женщин при беременности продолжается цикл. Меня беспокоит другое. Мы могли убить вашего ребенка сильнейшими препаратами. Я уже хотел поругать вас за столь безразличное отношение к своему положению.

— Я не знала.

— Теперь я вижу, что вы не знали. Я изучил ваши анализы и мы немного изменили лечение. Тошнота прошла? — я кивнула. — Хорошо. Сегодня к вам придет гинеколог и осмотрит вас. Живот не болит?

— Нет. С ребёнком все в порядке?

— Я не могу вам дать стопроцентную гарантию, я занимаюсь другой стороной медицины. Ирина Анатольевна после осмотра ответит на все ваши вопросы. А пока отдыхайте и поздравляю вас.

Он встал и пошел к двери. Я слегка приподнялась на локтях, корчась от боли.

— Можно вас попросить? — крикнула ему в след. Доктор обернулся.

— Конечно.

— Не говорите ничего про беременность Рустаму? Если всё в порядке, я хочу устроить ему сюрприз.

— Конечно, как пожелаете. — он улыбнулся и ушел.

Я снова опустилась на кровать и по щекам потекли слезы. Теперь стало понятно, почему я вдруг стала такой сентиментальной в последнее время.

Я провела рукой по плоскому животу и улыбнулась.

— Рустам будет счастлив, когда узнает о тебе. — прошептала я вслух и улыбнулась.

Прошу эту главу читать осторожно! Есть моменты не приемлемые для некоторых людей!

Рустам

Мне казалось, что я посидел за эти сутки. Такого страха я не испытывал никогда. Увидев как на твоих руках умирает любимый человек, худшее, что может случиться с человеком.

Спасибо Славе, что буквально за пол часа доехал до больницы и Доминику удалось спасти. Много крови потеряла, но осталась жива. Ещё и улыбалась, когда пришла в себя. Я конечно видел, что ей больно, но сделал вид, что верю её улыбке. Такая маленькая, нежная, но в то же время сильная внутри и смелая.

Сам головой понимал, что мне нужно принять душ, переодеться, но не хотел уезжать. И снова она смогла уговорить меня, отправить домой и оставить её одну. Я конечно приставил к её палате своих парней, но всё же мне куда спокойней, когда она под моей защитой. Из верных и преданных друзей у меня остался только Костя.

Приехал домой и первым делом спустился в подвал. Костя тут же перегородил мне дорогу перед дверью.

— Рустам, я тебя понимаю, но не он того не стоит.

— Он вообще ничего не стоит.

Я открыл дверь и вошел внутрь. Посреди комнаты сидел Серый привязанный к стулу. По его виску стекала кровь, а во рту торчала тряпка.

Увидев меня, он дернулся, но глаза не опустил. Я пододвинул второй стул к нему поближе и сел, достав из его рта кляп.

— Уж кого кого, а вот тебя не ожидал увидеть у себя в подвале, да еще и в таком виде. — сказал я, внимательно наблюдая за ним. — Какими судьбами, Сережа?

— Да пошел ты. — выплюнул он, глядя на меня с ненавистью. — Думаешь боюсь тебя? Да хрен тебе. Стреляй, давай, чего тянуть?

— Вот даже как. — удивился я. — А с какого хрена ты решил, что имеешь право на такую быструю смерть, а? — он молчал, лишь глаза выдавали страх. — Я верил тебе, как другу, а ты так меня подставил. Разве ты не знал, что смотреть на женщину друга нельзя? — он молчал. — По глазам твоим сучьим вижу, что знал. Так какого хрена ты как последняя падаль поступил?