– Гениальная идея! – поздравил меня любимый, спрыгивая с мертвой туши. – Ты поразила урода в самое уязвимое место. Я бы никогда до такого не додумался. Как думаешь, мы их победили?

– Сомневаюсь, – разочаровала его я. – Конечно, очень хочется надеяться, что второй паук подчинится инстинкту самосохранения и сбежит, но…

Но нет, из-за бурелома поднялась вторая тень и решительно двинулась на нас.

– Зря он принял столь глупое решение. – Я не постеснялась вслух высказать свое мнение о поступке нового противника. – Ему что, жить надоело?

– Видать, он свою жизнь не шибко высоко ценит, – хмыкнул Зорган, поплевав на ладони и поудобнее перехватив рукоять меча. – Отправим этого дурака следом за дружком?

Я сосредоточенно всматривалась в силуэт неторопливо приближающегося к нам врага. Скорее – подкрадывающегося. Размерами он несколько превосходил первого, но при этом выглядел намного гибче и грациознее и имел более спокойную окраску. Полагаю, второй наш соперник оказался самкой.

– Это не дурак, а дура! – шепотом сообщила я Зоргану, словно опасаясь, что недавно овдовевшая по нашей милости паучиха нас услышит. – Собственной персоной жена нашего свежеиспеченного покойничка. И полагаю, эта дамочка напролом не попрет, придумает что-нибудь пооригинальнее. Кстати, силы у нее не меньше, чем у самца, а вот подлости и хитрости – тем более в достатке.

– Женщина, опять женщина! – многозначительно хмыкнул виконт. – Мужчине не стоит и пытаться понять вашу логику. Женщин понимают только женщины, поэтому вы друг друга так ненавидите!

– Возможно, – снисходительно согласилась я. – Главное наше правило таково: у женщин нет никаких правил. Зато есть настроение. – Я внезапно прыгнула вперед, намереваясь удивить паучиху. – А настроение у меня нынче – убийственное!

Но я напрасно надеялась на эффект неожиданности, паучиха оказалась готова ко всему. Не позволив мне повторить уже испытанный прием, она ловко спружинила на лапах, легко перепрыгнув через меня. Я просто зря прокатилась по талому снегу, вывалявшись в грязи и выставив себя на посмешище… И клянусь, паучиха все поняла, ибо с ее жвал сорвался злорадный клекот, сильно смахивающий на саркастичный смех.

– А, чтоб тебя! – разочарованно выругалась я. Похоже, бравадой и нахрапом нам паучиху не взять, она и правда очень умна. И, видимо, всерьез настроена отомстить за убийство любимого муженька. Интересно, почему они вообще так держатся за этот свой бурелом? Ну отступили бы вместе, пропустили бы нас вперед, и разошлись бы мы с ними как в море корабли…

Но паучиха не оставила мне времени на размышления. Она вдруг отпрыгнула на несколько шагов назад, словно собиралась бесславно сбежать с поля боя… Обрадованно заорав, Зорган бросился за ней. И тут паучиха проявила совершенно несвойственную арахнидам[3]смекалку, ибо сумела обмануть нас обоих, а ее мнимое бегство было всего лишь тактической хитростью, призванной усыпить нашу бдительность. Крутанувшись со скоростью, почти немыслимой в моем понимании, она выпустила длинную нить липкой паутины, выстрелив ею в Зоргана. Виконт как подкошенный рухнул на снег, ибо клейкая ловушка обвилась вокруг его ног. Вторая нить взлетела в воздух – и вот уже эмпира крепко спеленали по ногам и рукам, а единственное, на что он сейчас способен, это изрыгать проклятия, призывая погибель на голову коварной паучихе.

Запаниковав, я рванулась ему на помощь и уже через мгновение разделила участь любимого, превратившись во второй белый кокон. Паучиха довольно скрипнула жвалами, вытянула одну из передних лап, подцепила меня когтем и подняла с земли, поднеся к своей морде. Прямо перед своим лицом я увидела ее многогранные фасеточные глаза, так и лучащиеся торжеством, и медленно раскрывающиеся серповидные жвала, с которых капала бурая слизь. Я зажмурилась, стараясь не заорать от ужаса. Сейчас она откусит мне голову и…

И тут из нагрудного кармана моей куртки высунулся всеми позабытый дракон. Трей открыл пасть и изверг тонкую ленточку пламени, направленную паучихе точно в глаз!

Обожженная тварь издала оглушительный рев. Ее красный глаз, похожий на выпуклый зенитный фонарь, сморщился и потемнел. Противно запахло горелым… Слизь со жвал раненой паучихи полилась на обвивающий меня кокон, мгновенно разъедая паутину. Почувствовав себя свободной, я согнулась, выхватила засапожный нож, длинный и тонкий, всегда носимый мною за голенищем, и вонзила его в уже травмированный глаз твари. Острое оружие с хрустом пробило сетчатку, погрузившись в глаз до самой рукояти. Судя по всему, я добралась до мозга твари, потому что паучиха внезапно выронила меня из когтя, сложилась в шарик – подтянув под себя все лапы, и беззвучно опустилась в снег. Она была мертва.

Усталый Зорган порывался сразу же вернуться в лагерь, но я отказалась и теперь настырно лезла в глубь бурелома, то перебираясь через поваленные, тронутые гниением и плесенью стволы сосен, то пригибаясь и подныривая под искореженные ветви. Виконт с недовольным ворчанием следовал за мной.

– Вот видишь, иногда оказывается, что подсматривать и подслушивать – весьма полезное занятие! – поучительно вещал дракон, перекочевавший на плечо эмпира. – Ведь если бы не я, то перевариваться бы вам сейчас в паучьем желудке. Ну признай же, что на сей раз я прав!

– Признаю, о могучий и непобедимый кузнечик! – ехидно соглашался Зорган. – Считай, мы тебе должны. Расплатимся при первой же подходящей возможности – тараканов на обед наловим или клопов. Тебе кто больше по вкусу, а, Трей?

– Вредные эмпиры! – сердито отрезал миниатюрный дракон, перепрыгнул ко мне на шею и ужом юркнул в карман куртки. Обиделся.

– Не доставал бы ты его, – порекомендовала я, осуждающе глядя на Зоргана. – Трей ведь и правда спас нам жизнь.

– Спас! – не стал оспаривать виконт Эйсенский. – Но гонору и спеси у него – не по габаритам, так и хочется ее немного сбить.

Я хмуро покачала головой: это же мальчишки, что с них взять? Наверное, даже на краю гибели будут мериться – кто из них круче. Хм, кстати про край… Кажется, мы как раз на него вышли, в смысле – не на край гибели, а на край бурелома. Хотя это еще как посмотреть…

Завал и в самом деле закончился совершенно неожиданно. Я стояла перед идеально расчищенной полянкой, в центре которой имелось всего лишь одно дерево – но зато какое! Толстенная и высоченная сосна с полностью оголенным стволом – лишенным коры, отполированным, почерневшим от старости. На ветвях сосны висело несколько больших коконов из паучьей паутины, а под ними – прямо на ствол – была прикреплена гроздь желтых яиц, каждое размером с мой кулак.

– Так вот почему пауки не отступили! – пояснила я Зоргану, подходя к дереву и с любопытством рассматривая паучью кладку. – Они охраняли свое потомство, которое, судя по всему, вот-вот должно появиться на свет…

С первого взгляда на это паучье сокровище даже не специалисту по арахнидам становилось понятно: яйца находились в последней стадии развития – они слабо подергивались, а внутри каждого метались какие-то смутные тени, очевидно, то были еще не рожденные паучата.