С учетом вышесказанного представляется целесообразным в пункт 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» внести рекомендации по разграничению ревности и хулиганских побуждений как мотивов убийства следующего содержания: «При отграничении убийства из хулиганских побуждений от убийства из ревности следует иметь в виду, что ревность в отличие от хулиганских побуждений имеет конкретную направленность и обусловлена близкими, порой интимными отношениями между людьми. Ее возникновению, как правило, предшествует определенный повод, основания. В зависимости от того, какими основаниями вызвана ревность – действительными или ложными – она может носить обоснованный или необоснованный характер. Как мотив преступления ревность означает вызванный образом «третьего» страх потери объекта внимания, сопровождающийся мучительными переживаниями, страданиями. Убийство, совершенное из ревности, мести и других побуждений, вызванных личными неприязненными отношениями, не должно квалифицироваться как совершенное из хулиганских побуждений.

Не меньшую практическую значимость имеет и правильное разграничение мести и ревности как мотивов убийства. С этим, в частности, связаны организация профилактической работы по предупреждению убийств, определение степени общественной опасности деяния и личности преступника, что, несомненно, учитывается как при назначении наказания, так и при его исполнении.

Однако в уголовно-правовой литературе вопросу разграничения мотивов ревности и мести уделяется недостаточное внимание. При этом ряд авторов исходят из того, что разграничение этих мотивов практически не представляется возможным, так как они, будучи неразрывно связанными между собой, как бы взаимодополняют друг друга. Так, например, Н. И. Загородников писал, что убийство из ревности очень часто является убийством из мести на почве ревности[264]. Такая позиция не бесспорна. Разграничение мести и ревности как мотивов убийства на практике действительно связано с определенными трудностями, поскольку они, тесно переплетаясь между собой, включают в свое содержание общие для них элементы: злобу, обиду, ненависть и т. д. Тем не менее месть и ревность – разные мотивы, отличающиеся друг от друга по своей социально-психологической сущности, содержанию, природе происхождения.

Мотив мести, так же как и ревность, носит сугубо личный характер, однако сфера его проявления, как по кругу лиц, так и по характеру совершаемых ими действий, значительно шире. Месть при убийстве может быть направлена не только против лиц, находящихся между собой в близких отношениях – родственников, знакомых, соседей, сослуживцев и т. д., но и против малознакомых, а иногда и вовсе незнакомых людей. Возникая обычно на почве неприязненных отношений, месть в каждом случае обусловлена конкретным поведением потерпевшего лица. При этом действия потерпевшего, в связи с которыми возникает месть, могут носить самый разнообразный характер: чаще всего они являются неправомерными, что, однако, не исключает возможности возникновения этого мотива и в ответ на правомерное поведение другого лица (например, в связи с отказом участвовать в преступлении, дать взаймы и т. д.). Важно лишь, чтобы и в том, и в другом случае эти действия воспринимались виновным как личная обида, оскорбление. Руководствуясь этими чувствами, виновный стремится отомстить обидчику, нанести ему вред за причиненные боль, страдания[265]. Таким образом, месть возникает под влиянием обиды. Именно обида, зло, недовольство действиями другого являются определяющими в характеристике этого мотива.

В отличие от мести, мотив ревности, как уже отмечалось, имеет свою специфику. Специфика мотива ревности и совершаемых на этой почве преступлений заключается в поводе к преступлению и характере взаимоотношений между виновным и потерпевшим. Появление ревности связано, как правило, с обоснованными или необоснованными подозрениями, сомнениями в верности, любви и, следовательно, ограничено более узкой сферой глубоко личных, порой интимных отношений между полами.

Думается, что ревность проявляется наиболее ярко тогда, когда виновный не имеет действительных доказательств измены своего партнера. В этих случаях ревность чаще всего порождена свойствами самой личности виновного, его чрезмерной подозрительностью, мнительностью. «Именно в сомнениях, в недоверии и подозрительности зреют гнев и раздражение, которые делают ревность более бурным и страстным, чем месть и корыстолюбие, мотивом, толкающим людей на совершение тягчайших преступлений»[266].

Жена X. длительное время была парализована, и соседи И. постоянно оказывали ей помощь. Обнаружив однажды И. одного в комнате жены, X. необоснованно приревновал ее к соседу. Желая застать жену наедине с И., X. стал раньше приходить с работы. В день убийства он пришел домой раньше обычного. Увидев, что жена лежит в кровати, затеял с ней ссору, утверждая, что она кого-то ждет. А когда та ответила на его слова резко, с целью убийства нанес потерпевшей несколько ударов по голове молотком, от которых она на месте скончалась.

При установлении главного определяющего мотива преступления гораздо сложнее дело обстоит в тех случаях, когда виновный, подозревая супругу в измене, затем сталкивается с обстоятельствами, подтверждающими факт супружеской неверности, либо узнает об этом от самой потерпевшей. Сложность заключается в том, что месть и ревность здесь тесно переплетаются между собой. Это дало основание некоторым авторам считать, что убийство из ревности в этих случаях очень часто является и убийством из мести[267].

Соглашаясь в принципе, что ревность довольно часто, особенно в случаях действительной измены объекта внимания содержит элементы злобы, негодования, в то же время следует иметь в виду, что наличие в ревности элементов злобы не порождает обязательно мотив мести, а чаще всего накладывает своеобразный отпечаток на форму проявления ревности вовне, придавая ей ту силу и стремительность, которые делают этот мотив наиболее опасным. Специфика мотива ревности, как уже отмечалось, в том и заключается, что он, формируясь постепенно, по мере того, как возникшие первоначально сомнения, подозрения находят в дальнейшем свое подтверждение, вызывает систематическое нарастание интенсивности напряжения. Причем чем больше укрепляются эти подозрения, сомнения, тем более сильными и опасными являются злоба и негодование, которые всегда сопровождают этот мотив[268]. Иногда элементы злобы и негодования в ревности бывают настолько ярко выражены, что как бы заслоняют основной мотив преступления.

Н. со своей семьей проживал по соседству с семьей А. Отношения между ними были хорошие. Когда Н. узнал, что А. в его отсутствие часто заходит к нему во двор, он стал подозревать жену в супружеской неверности и следить за ними. Сказав однажды жене, что уезжает навестить мать, на самом деле никуда не поехал, а переночевал на чердаке своего дома. Утром следующего дня, взяв топорик и разбудив жену, Н. стал выяснять с ней отношения. Та призналась, что действительно была в интимной близости с А. Увидев после этого у своей калитки А., Н. подошел к нему и нанес несколько ударов топором по голове, от которых тот на месте скончался.