единства в понимании новорожденности ребенка. В педиатрии этот период равен одному месяцу, в акушерстве – одной неделе, в судебной медицине – одним суткам[236].

В ст. 106 УК РФ фактически предусмотрены три вида детоубийства:

а) убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу после родов;

б) убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации;

в) убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психического расстройства, не исключающего вменяемости. По всем трем видам детоубийства возникают неясные вопросы. В первом случае, например, непонятно, как толковать термин «сразу же после родов»? Одни предлагают использовать судебно-медицинский критерий определения длительности периода новорожденности, который равен одним суткам с момента появления ребенка на свет[237]. Другие делают акцент не на временной период (это состояние не может быть длительным), а на особое психофизическое состояние матери-роженицы. С их точки зрения, как только влияние резких патологических факторов на организм женщины закончилось (подтверждением тому могут служить действия матери по уходу за ребенком, направленные на сохранение его жизни), с этого момента деяние более не рассматривается как совершенное при смягчающих обстоятельствах[238].

В последующих случаях детоубийства основанием для квалификации содеянного по ст. 106 УК РФ является особое состояние матери в послеродовой период, связанное с наличием либо психотравмирующей ситуации, либо с психическим расстройством женщины, не исключающим ее вменяемости. Однако, исходя из буквального толкования закона, такое состояние женщины рассматривается как смягчающее обстоятельство лишь до достижения ребенком одного месяца, т. е. пока ребенок, в соответствии с точки зрения педиатрии, считается новорожденным. Получается, что если женщина, находясь в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, развившегося в послеродовой период, убивает ребенка в возрасте, предположим, 6–7 недель, то она уже не является субъектом состава детоубийства. Нелогичность этого положения очевидна, ибо смысл существования привилегированного состава в этом случае теряется. Правильную позицию в этом вопросе, на наш взгляд, занимает О. В. Лукичев. Он считает, что понятия «психотравмирующая ситуация» и «состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости», точно не определены и не имеют четких границ. Они могут быть определены специалистами в каждом случае, в ходе комплексного исследования конкретной личности, исходя из конкретных обстоятельств совершенного деяния[239].

Еще более наглядно непоследовательность законодателя прослеживается при определении субъекта детоубийства. В соответствии с законом субъект данного преступления – специальный. Им является мать новорожденного ребенка, достигшая 16-летнего возраста. Следовательно, если аналогичные деяния совершает молодая женщина 15 лет, то она является субъектом общего состава убийства, но не является субъектом привилегированного состава убийства со всеми вытекающими из этого для нее негативными последствиями. В чем же здесь проявление принципа гуманизма? [240]

Нельзя не отметить еще один существенный негативный момент. Наличие данной нормы в действующей редакции означает, она должна применяться во всех случаях детоубийства независимо от того, когда возникло намерение виновной совершить это злодеяние. Сюда, в том числе, относятся и ситуации, когда виновная заранее хладнокровно готовилась к детоубийству, скрывая от всех свою беременность. Таких случаев немало встречается в судебной практике[241]. Сторонники такого подхода есть и в теории уголовного права. Так, Л. И. Глухарева считает, что предумышленность детоубийства не является обстоятельством, повышающим его общественную опасность[242]. По мнению С. В. Тасакова, детоубийство всегда является преступлением, совершаемым с внезапно возникшим умыслом, который появляется под влиянием психического состояния роженицы[243]. Эта позиция далеко не бесспорна. Нам она представляется по меньшей мере несправедливой. Правы те, кто считает, что если детоубийство – результат заранее обдуманных действий, если побуждение к совершению преступления не связано с эмоциональным возбуждением, вызванным родами, то оно должно квалифицироваться как убийство без смягчающих обстоятельств[244].

Все эти неясные вопросы, конечно же, не способствуют единообразному применению данной нормы и вызывают трудности в судебной практике.

Решение проблемы видится в усовершенствовании законодательной конструкции данного состава преступления. Следует согласиться с Т. В. Кондрашовой в том, что единственным основанием отнесения убийства матерью новорожденного ребенка к привилегированному составу является особое психическое состояние женщины[245]. Однако это состояние, на наш взгляд, должно быть, во-первых, обусловлено экстремальной ситуацией – родами женщины и, во-вторых, строго ограничено во времени (во время родов или непосредственно после них). Иначе рамки применения данной статьи будут «размыты»[246]. Наличие же других смягчающих обстоятельств, указанных в нынешней редакции ст. 106 УК (психотравмирующая ситуация, психическое расстройство женщины, не исключающее ее вменяемости, развившееся после родов), суд может максимально учитывать при назначении наказания в каждом случае индивидуально в рамках ст. 105 УК РФ. Субъектом состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК, на наш взгляд, является женщина, которая вынашивала ребенка и рожала его, и именно с этими физиологическими процессами связано ее психическое состояние, находясь в котором она и совершает убийство ребенка. Таким образом, для квалификации содеянного по ст. 106 УК неважно, кто совершает убийство: кровная мать или суррогатная мать, которая вынашивает и рожает не своего ребенка[247].

С учетом высказанных замечаний нами предлагается следующая редакция ст. 106 УК РФ: «Убийство матерью рождающегося ребенка во время родов или родившегося ребенка непосредственно после них, совершенное в состоянии психического расстройства, не исключающего ее вменяемости, – наказывается лишением свободы на срок до пяти лет».

Аналогичным образом этот вопрос решается в УК Республики Беларусь 1999 г. (ст. 140), УК Республики Узбекистан 1994 г. (ст. 99), УК Латвийской республики 1998 г. (ст. 119), УК Республики Болгария 1968 г. (ст. 120) и др.

Что же касается возраста субъекта данного преступления, то, на наш взгляд, им следует признать мать новорожденного ребенка, достигшую 14-летнего возраста. Соответствующее изменение следует внести в ч. 2 ст. 20 УК РФ[248]. За снижение возраста уголовной ответственности за подобные деяния высказывается и С. В. Тасаков. С его точки зрения, это, несомненно, будет иметь определенное предупредительное воздействие на поведение лиц женского пола указанного возраста[249].

В литературе высказывается предложение расширить перечень привилегированных видов убийства путем дополнения ст. 108 УК частью третьей: «Убийство, совершенное осужденным во время отбывания наказания в виде лишения свободы в целях защиты своей чести и достоинства, – наказывается лишением свободы на срок до трех лет»[250]. Это предложение, по мнению его автора, направлено на усиление гарантий защиты личных прав и свобод осужденных. Не отрицая в принципе, что проблема уголовно-правовой защиты личных (гражданских) прав осужденных имеет место в нашем обществе, в то же время считаем, что решать ее путем введения в УК РФ подобных составов преступлений вряд ли правильно. Во-первых, поводом для совершения такого убийства, как правило, выступают насилие, тяжкое оскорбление, издевательства со