подтяжек и черного галстука, который мне любезно завязал Эзра. Волосы я заплела в косичку на боку и, когда в последний раз взглянула на себя в зеркало, сама впечатлилась результатом.

– Еще какие-нибудь советы будут? – спросила я, обращаясь к Колину.

Тот улыбнулся мне и покачал головой:

– Нет, пока я тебе все объяснил. Обслуживай всех одинаково, не возвращайся с пустыми руками и заботься о том, чтобы все гости в твоей зоне были довольны.

Я выглянула наружу через щелочку между белыми занавесками и сглотнула. Зал к тому времени по большей части заполнился, вокруг белых столиков уже собралось много людей, другие же, наоборот, стояли между ними, увлеченные беседой. Оркестр играл музыку на сцене в дальней части зала, где также установили кафедру, откуда позже будут произноситься речи.

Уже в который раз я разгладила галстук и поправила подтяжки, хотя все и так было на месте.

– Знаешь, где твоя часть зала? – спросил Колин.

Я кивнула:

– Столики с пятого по восьмой.

– Отлично. Пожалуйста, не подведи меня, я отвечаю за каждую ошибку, – добавил он, потом вручил мне большой поднос, где стояли бесчисленные бокалы с шампанским и апельсиновым соком.

Под звучавшее у меня в ушах эхо этих мотивирующих слов я вышла из кухни и отправилась к своей зоне обслуживания. А там, ослепительно улыбаясь, начала раздавать напитки.

Я очень быстро поняла, что это в тысячу раз лучше, чем работа пиццей. На ней я продержалась еще ровно один день, прежде чем со мной связался Колин и передал, что меня приняли работать официанткой на торжественный вечер спортсменов. После этого я тут же позвонила Джонни и сообщила, что больше не приду. Ноги у меня до сих пор не пришли в норму… а чувство собственного достоинства и подавно.

Обернувшись, чтобы передать следующему гостю фужер с шампанским, я обнаружила брата. В черном костюме он выглядел просто потрясающе. Мне сразу захотелось его сфотографировать, чтобы отправить снимок маме с папой, но телефон остался в сумке, которую перед началом смены я убрала в шкафчик. Кроме того, о том, чтобы посылать подобные фото родителям, не могло быть и речи, как бы мне ни хотелось это сделать. Они должны думать, что я в Лос-Анджелесе и продолжаю добиваться успеха.

Я начала медленно продвигаться к Эзре, на ходу улыбаясь и ведя себя со всеми вежливо. За следующей группой людей я наконец увидела Отиса, Кэма и Блейка.

Во рту мгновенно пересохло, стоило взгляду упасть на Блейка. Черный костюм идеально сидел на плечах, и, несмотря на ортез, он стоял прямо и гордо. Непослушные волосы Блейк зачесал назад, однако одна прядь упрямо сопротивлялась и падала ему на лоб. Он выглядел просто невероятно. Мне определенно не хватит целого вечера, чтобы на него насмотреться, и я понятия не имела, как это пережить.

– Добрый вечер, – произнесла я и протянула парням поднос. – Позвольте предложить вам что-нибудь выпить?

Отис с широкой ухмылкой взял бокал апельсинового сока:

– Рад, что с работой все получилось.

– А я-то как рада. Спасибо, что дал мне телефон, – ответила я, поворачивая поднос к остальным, которые на виду у спонсоров и тренерского состава все послушно потянулись за соком.

Я еще немного понаблюдала за Блейком. Его взгляд беспокойно блуждал по залу. Судя по всему, он предпочел бы находиться где угодно, лишь бы не здесь. Я раздумывала, не сказать ли что-нибудь, когда краем глаза заметила, как Колин подал мне знак вернуться в служебную зону.

Я напряглась.

– Желаю вам прекрасного вечера! – торопливо воскликнула я, после чего с извиняющейся улыбкой развернулась, чтобы снова уйти на кухню. По пути собрала пустые бокалы. На кухне мне вручили новый поднос и отправили с ним обратно. Так продолжалось в течение следующего часа. Я ходила по залу, раздавала напитки, записывала пожелания гостей и убирала пустую посуду.

Какое-то время спустя практически все места оказались заняты, и еще до подачи закусок декан университета выступил с первой речью. Он говорил, как замечательно вот так собираться вместе и что кафедра физической культуры и спорта – настоящая гордость Вудсхиллского университета, и это вызвало радостные возгласы у некоторых спортсменов.

Дальше все слилось в одну общую суматоху. Столько, сколько сейчас, пока разносила холодные блюда и напитки и собирала грязные тарелки, я не бегала, наверное, за целый год. Пока что не удавалось брать так же много, как Колин, но он сказал, что еще научит меня и натренирует.

Рано или поздно мне разрешили взять небольшую паузу, чтобы перевести дух, когда один из спонсоров произносил следующую речь. Впрочем, я мало что понимала, поскольку была слишком занята попытками восстановить дыхание и жадно глотала воду.

– Хорошо справляешься, Ливингстон, – заметил Колин, проходя мимо, и хлопнул меня по плечу.

– Спасибо, – откликнулась я.

– Можешь ненадолго взять на себя один мой столик? Мне тоже нужно попить.

– Конечно, какой?

Он указал на зону за моей.

– Там сидит парочка важных шишек, так что исполняй любое их желание, ладно? Они пьют красное вино. – Это последнее, что он мне сказал, прежде чем выскочить за занавес.

Я залпом допила оставшуюся воду и выгнула спину. Потом схватила бутылку вина и направилась туда. Моя улыбка вновь заняла свое прежнее место, когда я добралась до зоны Колина.

За столиком, который он упомянул, сидело всего трое человек. Я вежливо им улыбнулась.

– Могу я предложить вам еще вина?

Мужчины почти не обратили на меня внимания, только один в центре, с седыми волосами, мимолетным движением поднял палец.

Восприняв это как согласие, я наполнила его бокал.

– По-моему, Ливингстон серьезный кандидат, – заговорил седой.

Я постаралась не показать изумление. Если это важные персоны, значит, надеюсь, было хорошим знаком, что этот тип произнес фамилию Эзры.

– Мне тоже так кажется. Но как мы видим, картина может очень быстро измениться, – заметил мужчина справа от него, в чей бокал я теперь доливала вино.

– Очень жаль, что так получилось с Эндрюсом, – сказал самый левый.

Я почувствовала, как напряглась рука, и аккуратно подняла бутылку, повозившись с салфеткой вокруг горлышка, чтобы поправить ее и поскорее собраться. Затем я подошла к третьему мужчине за столом и долила вина ему тоже, пытаясь при этом не прислушиваться.

– Обидно, да. Столько потраченного впустую потенциала, – согласился человек справа.

– Ты его видел? Для парнишки все в прошлом.

Раздалось согласное бормотание:

– Его карьера закончилась, даже по-настоящему не начавшись… Осторожно!

Я продолжала лить вино, не осознавая, что его бокал уже полон. К сожалению, мне не удалось пробормотать даже извинение. Я механически развернулась, чтобы сходить