— Давай друг друга рисовать! Я тебя, а ты меня. Потом обменяемся портретами и повесим их у себя в комнате.

«Очень мило», — я вздохнула про себя. — «Но извини. У меня другие планы».

— Нет, — я покачала головой, изображая сожаление. — Я отвратительно рисую. Не хочу тебя расстраивать.

— Ничего страшного, — Отис немного погрустнела, но всё равно продолжала улыбаться. — Я тоже далека от совершенства.

— Хорошо. Я не против того, чтобы ты меня рисовала. Но ты слишком красивая и милая, и я не могу покушаться на твой лик своей мазнёй.

Я осмотрелась, словно выбирая себе жертву.

— Серж ди Минкасье, вы не против, если я нарисую вас?

— А? — виконт удивлённо взглянул мне в лицо. Краем глаза я заметила, что Кристина нахмурилась.

— Алиса, вы же только что сознались, что отвратительно рисуете, — Серж усмехнулся.

— Нельзя? — я изобразила печаль. Парень пожал плечами.

— Рисуйте то, что сами считаете нужным. Как я могу вам запретить?

— О! Благодарю. В ответ вы можете изобразить меня, как вам будет угодно. Я не обижусь, даже если решите нарисовать меня обнажённой, — я улыбнулась, стараясь придать своей улыбке лёгкую тень загадочности. В этот момент я заметила, что несколько парней оглянулись, видимо услышав наш разговор, и даже кое-кто из девочек неодобрительно покосились в мою сторону.

— Как я могу позволить себе такое⁈ — Серж смутился и растерялся. На какое-то мгновение его лицо даже отразило тень испуга.

«Понятно. Этот парень слишком робкий», — подумала я про себя, слегка разочарованно. — «Нужно быть осторожной, чтобы не спугнуть его, и он не начал меня сторониться. Ну да ладно. Первый шаг сделан, и я добилась определённого успеха. Мне наконец-то удалось поговорить со своей жертвой, а Серж впервые посмотрел мне в глаза. Первый барьер, разделяющий нас, сломан. Но от своей цели я по-прежнему очень далека. Серж вряд ли решится сам пойти мне навстречу. Потому сближаться с ним предстоит мне, медленно и осторожно, как бы невзначай, чтобы виконт ничего не заподозрил. Иначе сразу сорвётся с крючка, стоит совершить хоть одну ошибку».

Грифелем я начала наносить штрихи на холст, то и дело, поглядывая на виконта и улыбаясь ему, когда наши взгляды встречались. В зале висела тишина. Было слышно пение птиц в саду и шелест ветра в листве.

«Довольно тихо!» — я покрутила головой, осматриваясь. — «Все так прилежно трудятся над своими картинами. Не ожидала. Казалось, парни не будут настолько серьёзно относиться к этому заданию».

В этот момент я обнаружила, что меня разглядывает Ричард де Валерьен и странно улыбается при этом. Увидев, что я заметила его взгляд, он тотчас отвернулся.

«Странно это и подозрительно!»

Прошло примерно полчаса, когда в зал вернулся преподаватель. Поинтересовавшись, как у нас идут дела, он попросил сдавать работы.

— Я немного не дорисовал! — возмущенно вздохнул Ричард.

— Ничего страшного, — учитель улыбнулся. — Покажи, что там у тебя получилось.

Виконт передал ему холст.

— Ну что ж! Весьма неплохо. Думаю, у тебя есть определённый талант к этому виду искусства. Только картина твоя вышла довольно специфическая, — смеясь, преподаватель почему-то посмотрел в мою сторону.

«Что это значит?», — подумала я с недоумением. Вместе с остальными учениками мне пришлось отнести свой рисунок на стол учителя. Потом мы снова расселись по местам, ожидая вынесения вердикта своему творчеству.

— Хорошо, господа, — сказал наставник, перебирая работы. — Все вы вполне достойно справились с заданием, и скоро узнаете свои оценки. Сейчас могу сказать только, что весьма посредственно рисунки получились лишь у Мишеля, Дюка и Карла. Все остальные могут рассчитывать на «хорошо» и «отлично».

— Нет у меня таланта к рисованию, — с мрачным видом вздохнул Карл Биксел и помотал головой, с явно слышимым хрустом разминая свою могучую шею.

— Рисовать самих себя решили всего два человека, — продолжал преподаватель. — Остальные изобразили своих одноклассников. При этом у нас обозначилась тройка лидеров, кого выбрали в качестве модели сразу несколько человек. Алиса! — он снова посмотрел на меня, улыбаясь. — Пожалуйста, встаньте.

— А? — я немного растерянно поднялась со своего места. Впрочем, это не сильно помогло. Со своим ростом я была не намного выше мольберта и, наверное, большинству учеников меня всё равно не было видно.

— Алиса Лиседж сегодня абсолютный лидер по количеству написанных с неё картин. Целых пять человек вдохновились её образом для своих полотен.

«Забавно!» — подумала я про себя немного растерянно.

— Лиседж, вы всего второй день здесь учитесь, а уже так популярны, — преподаватель чуть склонил передо мной голову. — Признаться, я восхищён. Моё имя Поль Бертран. Будем знакомы. Простите, что не представился в начале урока.

— Очень приятно, — я кивнула. В этот момент я заметила, как Оливия злобно косится на меня со своего места.

«Чего тебе опять?» — подумала я с неудовольствием. — «Бесишься, что меня нарисовало больше человек, чем тебя? Так я на твоё лидерство в классе совсем не претендую. У меня своих забот хватает».

— Хорошо, — сказал Поль. — Давайте продолжим. Кроме баронессы Лиседж, ещё две картины изображают портрет Эдварда Дэнвера и две Оливера Стоуна. Но сегодня его нет в классе, и авторы, видимо, писали портреты по памяти.

— Он мой друг, — Альфред Гимени пожал плечами. — Я хорошо знаю, как он выглядит.

— Скорее соперник! — усмехнулся Марк Кунасье.

— Одно другому не мешает, — Альфред рассмеялся, но смех получился немного с самодовольными нотками.

— Ладно. Алиса, — преподаватель снова посмотрел на меня. — Я думаю, вы можете выбрать себе одну из работ на память. Подойдите к столу.

— Э! Мы так не договаривались! — всполошился Ричард.

— Не жадничайте, виконт Валорьен, — Поль усмехнулся. — Если баронесса выберет созданную вами работу, считайте это признанием вашего таланта с её стороны. Кроме того, вспомните, я ещё в начале урока говорил о том, что ученик послуживший моделью, сможет забрать себе картину, если захочет.

— Да она её на куски разорвёт!

— Когда картина станет собственностью Лиседж, она сможет сделать с ней что пожелает. Но не расстраиваетесь. Свою отличную оценку вы получите в любом случае.

«Боже! Да что там изображено⁈» — с ужасом думала я, подходя к столу. Бертран разложил передо мной пять холстов, чтобы я могла посмотреть их и