— задумчиво согласился маг. Какое-то время он упрямо тащился по пыли, свесив голову и ссутулив плечи, похожий на нахохлившегося ястреба; хоть он и был низкорослым, но шел размашистыми шагами. — Так чего же, по-твоему, им не хватает? — спросил он немного погодя.

И Аррен ответил тут же, без раздумий:

— Радости жизни.

— Ну да, — сказал Ястреб, выслушав суждение Аррена и подумав над ним. — Я рад, — произнес он наконец, — что ты, мальчик, можешь думать за меня. Я устал и совершенно отупел. С самого утра мне как-то неможется от жары — с тех пор, как мы говорили с женщиной, прежде имевшей имя Акарен. Мне не нравятся ни пустота, ни разрушение. И я не люблю наживать врагов. И если уж мне обязательно надо иметь врага, то я не хотел бы искать его сам, чтобы сойтись в бою. А если и стоит за чем-то охотиться, то лучше уж за сокровищем, а не за каким-нибудь отвратительным существом…

— Или врагом, господин мой? — спросил Аррен.

Ястреб кивнул.

— Ты имеешь в виду того, о ком она говорила — Великого Человека, Короля Теней?

Ястреб кивнул снова.

— Да, так я теперь считаю, — сказал он. — Я думаю, что нам следует отыскать не только зловещее место, но и страшную личность. Ту, от которой исходит зло, от которой пришла на остров беда: утрата мастерства и гордости, безрадостность и опустошенность. Все это дело чьей-то злой воли. Но я уверен, дух той злой воли даже не заглядывал сюда и не подозревал ни о существовании Акарен, ни о Лорбанери. Мы видим только обломки крушения, как если бы следовали по горному склону вслед за каретой беглеца, которую подхватила и потащила горная лавина…

— А не может ли она — Акарен — рассказать тебе еще что-нибудь про этого врага: кто он, откуда, где его искать и что он собою представляет?

— Не надо сейчас об этом, мальчик, — попросил маг тихо и как-то печально. — Не сомневайся — она могла бы рассказать. Ибо даже в своем безумии, даже утратив силу, она не забыла, что была волшебницей. Но я не хотел бы принуждать ее отвечать мне. Это для нее слишком мучительно.

И он пошел дальше, так же понурив голову и чуть ссутулив плечи, как будто сам, испытывая невыносимую боль, спешит поскорее избавиться от нее.

Аррен обернулся, услыхав позади себя на дороге чью-то шаркающую походку. Незнакомый мужчина бежал вслед за ними на заметном расстоянии, но быстро нагоняя. Поднятая им дорожная пыль и его жесткие, как проволока, длинные, всклокоченные волосы, подсвеченные сзади заходящим солнцем, образовывали вокруг головы как бы красный ореол; а отбрасываемая им длинная тень делала причудливые скачки от ствола к стволу в островках садов, жмущихся к дороге.

— Послушайте! — кричал он. — Постойте! Я нашел ее! Нашел!

Он нагнал их. Рука Аррена сначала потянулась к пустому месту на поясе, где должна была находиться рукоять меча, и, не найдя ее, сжалась в кулак — на это ушло полсекунды. Насупившись, он решительно двинулся наперерез незнакомцу. Тот был на целую голову выше Ястреба, широкоплеч и дюж, хотя сейчас совсем задыхался от бега. Оказалось, что глаза у него дикие и весь он дрожит как в горячке, словом, это был настоящий безумец.

— Я нашел! Нашел! — продолжал он вопить, пока Аррен, пытаясь остановить, надвигался на него, приняв угрожающую позу и сурово вопрошая:

— Чего тебе надо?

Незнакомец так и этак пытался обойти его и стать рядом с Ястребом, но Аррен снова и снова заслонял волшебника.

— Ты — здешний Красильщик, — сказал ему Ястреб.

Тут Аррен понял, что вел себя как дурак, пытаясь защитить своего спутника, который, как оказалось, совсем не хотел, чтобы его защищали. Тогда юноша отступил в сторону, на обочину дороги, тем более что и незнакомец, услыхав третье слово, сказанное Ястребом, вдруг перестал задыхаться и молотить по воздуху тяжеленными, запачканными несмываемой краской кулачищами. В его глазах вроде бы прояснилось, и он совсем осмысленно глянул на Ястреба и кивнул.

— Я был Красильщиком, — сказал он. — Теперь — нет.

Затем как-то искоса глянул на Ястреба и ухмыльнулся, тряхнув головой, покрытой копной запыленных рыжих волос.

— Ты вынул из моей матери ее имя, — сказал он. — Теперь я не узнаю ее, а она — меня. Она еще любит меня, но теперь бросит. Умрет.

При этих словах сердце Аррена сжалось, но, глянув на Ястреба, он увидел, что тот отрицательно покачал головой.

— Нет, нет, — сказал Ястреб. — Не умрет.

— Сейчас — нет. Но все равно умрет.

— Да. Потому что она живая, — согласился маг.

Красильщик глядел на него с минуту, как будто эти слова поставили его в тупик, а потом двинулся на него горой и, набычившись, схватил за плечи. Сделано это было так внезапно, что Аррен не успел загородить Ястреба, хотя подскочил так быстро, что услышал слова, которые Красильщик шептал прямо на ухо магу:

— Я видел ту дыру в темноте. Там стоял Король. Он следил за миром и правил им. В руках у него был огонек, маленькая свечка. Он дунул на нее, и она погасла. Дунул еще раз — и она загорелась! Понимаешь — загорелась!

Ястреб не протестовал, когда его схватили за плечи и начали шептать на ухо. Он только спросил:

— Где ты был, когда видел это?

— В постели.

— Спал?

— Нет.

— Через стену?

— Нет, — сказал Красильщик, словно протрезвев и чего-то испугавшись. Отпустив мага, он попятился. — Я не знаю, где это было, — прошептал он. — Но найду. Хоть и не знаю, где.

— Я бы тоже хотел это знать, — сказал маг.

— Я тебе помогу.

— Как?

— У тебя есть лодка. На ней ты приплыл сюда и поплывешь дальше. Куда? Может, на запад? Потому что плыть надо на запад. Он приходит по дороге оттуда. Значит, то место — там. С этой стороны. Потому что он живой — не дух, не тень, не призрак, который переходит через стену. Ничего подобного. Через стену может перейти только душа, но у него бессмертна не только душа, но и тело. Я видел, как во тьме от его дуновения возгорелось пламя, которое только что угасло. Я видел это! — Тут лицо человека