но я подумал так. Домов на территории хватает, где поболтать, есть. Тут почему-то захотелось, чтобы вы как вошли — сразу всё увидели. Если что не так — свистите, тут же перенесу. Завтра.

— ВСЁ ИДЕАЛЬНО! — трое представительниц слабого пола были первый раз единогласны, не сговариваясь.

— Тогда здесь оставляем, как есть, а спальня дальше. — Попечитель протопал мимо стеклянных перегородок по предусмотрительно оставленному коридорчику и толкнул следующую дверь, на этот раз деревянную. — Она большая, кроватей хватает. Если хотите, я её тоже на комнаты разделю. Но непрозрачными стенами и тоже завтра.

— Чур моё место. — Аль-Футаим упала спиной вперёд на диван, стоящий в углу. — Дим, я пока у тебя, как договаривались.

— Без проблем, — просиял блондин.

— Я здесь. — Менталистка заняла кровать у дальней стены.

— Шу-сан, сегодня тоже у меня остаётесь? А вы где спать ляжете? — в голосе опекуна выпукло прозвучали столь несвойственные ему деликатность, предупредительность, неподдельная забота и что-то ещё.

Описанию не поддающееся. Причём все пункты сразу вместе.

Мадина хрюкнула и нечеловеческим усилием сдержалась, чтоб не гоготать — Ржевскому пофиг, а вот перед японкой будет неудобно.

Далия мгновенно напомнила о себе, свешиваясь со своей кровати через спинку и отвешивая подруге подзатыльник.

Менталистка извинилась и перевела слова попечителя.

Принцесса сверкнула глазами, раскрыла их шире, заинтересованно подняла правую бровь и с интересом навела взгляд на Ржевского, ожидая продолжения спектакля.

— Да наверное здесь? — Шу без задних мыслей села на третью кровать у окна и похлопала по белоснежному покрывалу ладонью. — Хотела ещё о делах поговорить с профессиональным менталистом перед сном, — пояснила она сверлящему её участливым взглядом потомку мятежного гусара.

Мадина отметила мысленно: настроение резко поднимается. Что само по себе случается нечасто.

Что-то сейчас будет, прям интрига.

— Э-э-э, м-м-м, — Ржевский, судя по закушенной губе и вспотевшему лбу, лихорадочно подыскивал подходящие аргументы вполне определённого плана, но откровенно их не находил.

По крайней мере, в рамках приличий и не фокусируя ненужного внимания на одном деликатном вопросе.

— Скажет в лоб «Пошли е*аться» или нет? — наплевав на приличия, менталистка не удержалась и на ухо спросила принцессу. — Забьёмся на золотой дирхам?

— Не забьёмся. Пятьдесят на пятьдесят, — так же тихо ответила та. — А она реально намёков не понимает или развлекается?

— Знаешь, она всё время говорит ровно то, что думает. Причины энтузиазма нашего героя ей в самом деле не приходят в голову, на уровне мотивации.

Ржевский тем временем ещё больше вспотел от напряжения, пытаясь развернуть беседу в нужную сторону:

— Ладно, пойду карабин чистить. А то сегодня как отстрелялся — бросил как свинья и не обиходил. — Он оглушительно вздохнул, изобразил руками чистку этого самого карабина, но почему-то остался на месте.

Даже подвинулся к кровати Шу на полшага ближе. Затем покачался с пятки на носок, сверля японку воодушевлённым взглядом.

Близнецы с интересом проследили за его немигающими глазами, устремлёнными в декольте азиатки.

— А мы уже не воюем огнестрелом, — вздохнула наивная и простодушная Норимацу в ответ. — Но завтра, если позволите, я бы взглянула на это ваше оружие: после запрета магами всего стреляющего мы перешли на инфразвук и ему подобное техно. Дмитрий-сан? — ей будто что-то пришло в голову.

— Слушаю вас внимательно? — Ржевский сделал ещё один шаг в её направлении, приставил ногу и зачем-то свёл вместе пятки, по-видимому, изображая щелчок каблуками.

Он стоял, затаив дыхание и боясь шелохнуться. Поедал при этом японку глазами, как хрестоматийный солдат того генерала.

Его большой палец сквозь дырку в правом носке задорно оттенял голубые глаза хозяина.

— Я е*аться не хотела, — на грани слышимости прошептала аль-Футаим подруге, забрасывая в рот сладкую подушечку леденца из кармана.

Её брови восторженно поднялись на лоб, да так там и остались.

— Не знаю, на кого из них больше пялиться, — продолжила принцесса.

— Аналогично, — отзеркалила Наджиб.

— Судя по сегодняшнему количеству трупов врагов, вы стволом владеете профессионально? — Шу в силу особенностей личности явно не представляла даже толики того урагана, который в данный момент бушевал в душе собеседника. — В отличие от нас?

— Да, — блондин лаконично подбоченился, развернул плечи, скрестил руки на груди и небрежно опёрся о стену избы спиной. — Можно, в принципе, на завтра не откладывать. Можно и сегодня посмотреть, — метнул он очередной пробный шар на удачу.

Мадина окончательно похоронила правила приличия и, отморозившись, захрюкала в кулак: разворачивающаяся сцена была такой яркой, что ментальный контроль мимики в подобном театре казался кощунством.

— А ведь на помосте эдакого спектакля и не увидишь, — замороженным голосом уронила аль-Футаим, словно тоже могла читать чужие мысли.

— Так тут и не театр, — в три приёма выдавила из себя менталистка, стараясь не ржать совсем уж громко. — Тут не актёры играют, здесь люди живут. Выпуклые, ы-хы-хы-хы-хы, личности.

Норимацу, видимо, что-то заподозрила, потому что в следующий момент покосилась на двойняшек, говорящих на своём языке и не переводящих ей ни слова.

Ржевский, судя по некоторым деталям мимики, в данный момент старательно контролировал целую кучу параметров: угол наклона подбородка, разворот плеч, постановку ног, положение бровей, выражение лица.

Задач было много, потому он на разговор близнецов внимания не обращал.

— Могу, говорю, ствол сегодня показать! — потомок бравого кавалериста занервничал из-за затянувшейся паузы.

— Да зачем по ночам беспокоиться? — абсолютно честно задумалась в ответ Норимацу. — Все устали, даже с кровати вставать не хочется. К тому же я хотела бы посмотреть, как вы стреляете.

Блондин резко напрягся и воодушевлённо подался вперёд.

— Но сейчас ночью толком ничего не пойму, — продолжила наивная азиатка. — Профессионалом вашего уровня в этом вопросе я не являюсь. Спасибо за беспокойство, Дмитрий-сан! — она искренне и открыто улыбнулась. — Знакомство с любым оружием новичку лучше начинать в светлое время суток! Особенно такому дилетанту в огнестреле, как я. Спокойной ночи! — японка поднялась, без задних мыслей собираясь закрыть дверь за уходящим мужчиной.

В глазах Ржевского мелькнуло и исчезло разочарование забытой на улице собаки.

Его плечи непроизвольно ссутулились, уголки губ опустились.

— Спокойной ночи, — проворчал он, шмыгая носом, разворачиваясь и выходя на улицу.

— Кажется, кое-кто так и не понял, какая драма только что разыгралась, — Наджиб повалилась на кровать спиной и принялась то и дело всхлипывать, вытирая уголки глаз.

— Жалко парня, — аль-Футаим посмотрела сквозь непрозрачную стену расфокусированным взглядом.

Потом она вернула лицу осмысленное выражение, тоже упала на диван и заржала, болтая в воздухе пятками.

— Если не сложно, поясните, что вас так развеселило? — холодно поинтересовалась японка, переводя взгляд с одной соседки на другую.

— Да так, — Мадина опустила ноги на пол, промакивая платком правый глаз. — Кое-какие устремления моего опекуна у женщин нашего общества