Я хочу, что бы Женька нам снял комнатку, которую я сама бы оплачивала, оформил опеку. Да я даже согласна на то, что бы он забирал все деньги с пособий себе, лишь бы нас с Лешкой не оставили у этого чудовища.

Я знаю, что если у Женьки все поменяется, нас отправят в детдом.

Я не хочу, что бы Лешка попадал в систему, но пока у меня ничего нет, а в квартире родной матери с каждым днем безопасности все меньше.

На днях мою фотографию увидел какой-то ее перепойный друг и стучался в наш комнату, что бы со мной познакомиться.

Моя ненормальная мамаша распечатала наши с Лешкой фотографии и когда трезвая льет слезы, что она плохая мать.

В тот вечер я обняв Лешку смотрела в окно, пытаясь унять тревогу и выровнять сбившееся дыхание.

По-моему страх — мое перманентное состояние. Я мечтаю его искоренить.

Быстро собравшись я заметаю следы нашего пребывания на кухне, в ванной и делаю все по инструкции: открываю балконную дверь, закрываю дверь в комнату на ключ и взяв с собой все необходимое мы выходим с Лешкой из дома, который для нас стал похож на тюремную клетку.

Я выяснила, где работает Кирилл и мы с братишкой едем сейчас на удачу.

Не хотелось мне светить своим братиком, но у меня нет денег, что бы оставить его у тети Любы.

Сев на остановке в автобус я внимательно провожаю глазами город, Лешка болтая ногой что-то рисует на пыльном стекле автобуса.

Ехать долго.

Потом еще пересадка на метро, но нас с Лешей это не пугает, потому что нам все равно нечем занять день.

Я безумно переживаю и еще даже не уверенна смогу ли я встретиться с Кириллом и встретившись осмелюсь ли попросить помощи?

Я должна переступить через себя и попробовать с ним поговорить, потому что это мой последний шанс.

Когда мы оказываемся у заветного здания, я жалею, что мы добрались сюда слишком быстро.

Смелости и решимости во мне не прибавилось.

Решаю приземлиться на деревянную скамью, установленную прямо на ступенях недалеко от бизнес-центра.

Так я его точно увижу.

Забравшись на скамейку и усадив рядом Лешку выуживаю ему из рюкзака банан и включаю мультик.

Теперь мне остается только ждать.

А это самое сложное…

Сердце вновь начинает выколачивать безумный ритм, потому что я даже не представляю, как отреагирует этот богатый мужчина на наше появление, но у меня нет другого спасителя.

Только он.

И я надеюсь, что он нас не прогонит.

Глава 17

Кирилл

— Ну что думаешь? — Тим смотрит куда-то поверх моей головы и провожает взглядом нашего геймдизайнера Илью Колькова. Тот только что презентовал сценарий новой игры, который нам с Агачевым предстоит обдумать.

Пожав плечами отпиваю остывший кофе и оттолкнувшись ногой от пола откатываюсь к панорамному окну.

Развернувшись лицом к прозрачным стеклам устало брожу по заоконному пейзажу.

Я не готов ему отвечать прямо сейчас, потому, что сосредоточится на чем-то одном просто не могу.

Это преступление с моей стороны. Я слишком долго был выбит из рабочего процесса, что теперь не имею права так отключаться от дел, но я, сука отключаюсь.

Раньше мой интерес носил исключительно мстительные мотивы — я просто хотел встретиться, что бы в глаза Дашке посмотреть и убедиться, что она меня использовала.

Но сейчас ситуация с этой девчонкой меня реально беспокоит. У моего адвоката ничтожно мало информации о ней.

Из личного — только рабочий и домашний адрес.

На ее работе я уже мелькнул своим фейсом, не хватало только у дома ее пасти.

Вчера я пол вечера уговаривал Настю мне помочь.

Она у меня душевная девчонка, в помощи не откажет, но ей моя идея не понравилась, а когда она узнала всю правду о Дашке — идея ей не понравилась еще больше.

— Думаю нам надо планировать…

Голос Агачева превращается в безликий фон, потому, что глаза мои спотыкаются о тоненькую фигурку в белой футболке и серых джинсах.

Дашка.

Раньше девушкам я испытывал смесь симпатии и похоти. Очень явная, чувственная смесь, которая травила мозг, оставляя после себя приятное послевкусие.

К Дашке у меня-трепет. Мне хочется ее защищать! И это чувство меня бесит, потому, что его быть не должно.

Пытаясь проанализировать в своей голове всю информацию о ней, хватаю телефон со стола и бросив Агачеву рассеянное

— Пять сек, Тим. Мне выйти надо — выскакиваю за дверь.

Даша безумно далека от того мира в котором верчусь я, а значит приехать сюда она могла только ко мне.

Очутившись на улице ощущаю порыв теплого ветра на своих щеках и немного сощурившись от палящего солнца направляюсь к ступеням на которых Даша сидит с маленьким мальчиком лет трех.

Братик?

Замечает она меня не сразу, потому что увлеченно что-то читает братишке с телефона.

Невольно вслушиваюсь в интонации. Видимо сказку, ведь она читает по ролям.

Что ж, по-моему у нее очень хорошо это получается.

— Привет — здороваюсь сухо, пытаясь разглядеть на лице своей будущей собеседницы не столько эмоции, сколько физические изменения: она все так же бледна и с уставшим, бесцветным взглядом.

Совсем не спит, что ли?

От моего сухого приветствия Даша дергается и разворачивается ко мне лицом.

— Привет ее тихое.

Скольжу взглядом по ее худым плечам и…немного зависаю на маленькой груди, потому что, блядь… она опять без лифчика.

Надо признаться глазами я ее вижу впервые.

Шумно втягиваю ноздрями воздух, мешая фантазии утянуть меня вглубь воспоминаний. У меня с этой несовершеннолетней девчонкой вдруг стало до бесячего много воспоминаний…

— Ты ко мне? — все так же сухо.

Проследив за направлением моего взгляда Даша смущенно притягивает руки к груди и складывает их в замок, лишая меня возможности дальше лицезреть ее маленькие полусферы.

Умница.

Лифчики бы еще носила-вообще бы круто было.

— Да — снова ее неуверенный голос.

У наших без эмоциональных приветствий есть маленький свидетель, который выглядит не лучше своей сестры.

Сестры же?

Не украла ведь она его?

Мальчишка стреляет в меня затравленным взглядом перемещая его с меня на сестру и обратно.

Мне не нравятся такие гляделки. Они заставляют мои глаза подозрительно щуриться и напрягают мой мозг анализом.

Я рискую подойти поближе и сесть рядом, за что получаю короткое дерганье обоих.

Что за?

Под моим вопросительным взглядом щеки Даши немного розовеют и этот факт меня радует. Ну хоть немного крови осталось в этом теле.

То,