не бывает. Каждый срыв оправдан. И я даже знаю, как его зовут.

— Ничего… у нас праздник, Кир… Янка снова беременна…

По ее наигранно-веселому голосу понимаю, что она на грани.

Твою ж…

— Хочешь, слетаем куда-нибудь? Где бы ты хотела оказаться сейчас?

Я не знаю, как вытащить Наську из этого дерьма.

Она обычно надолго в нем не зависает. Вытаскивает себя сама.

Но…Блядь…Мне больно вместе с ней.

Я не могу их делить, они обе мои. Но вот что может сделать брат двух девчонок влюбленных в одного и того же мужчину, который к тому же твой лучший друг?

Янка жена Агачева. Мать его детей и я безумно за них рад, но чем лечить свою бедную Настю я не знаю.

Я, конечно же знал, что Наська влюбилась в Тима. Когда не стало Аринки, она превратилась в тень.

Переживала так, что тошно на нее смотреть было.

Я в уме благословил этот союз.

Знал, что Тимка наглеть не станет и лишнего себе не позволит, но когда мы прилетев узнали, что наша Янка собирается замуж, да еще и забеременеть успела, первым делом не порадовался за сестру, блядь, а поймал Настюхин шокированный взгляд.

В Янкин день рождения Настя впервые напилась и я тайком утащил ее в дом. Просидел у ее кровати всю ночь…

Агачеву шею хотелось свернуть хотя, вот в чем его вина?

Я впервые увидел, как ломается человек.

Мне не забыть ни минуты увиденной на Янкиной свадьбе, на выписке Даринки и Арсюхи…Все смеялись над Настей, что она такая чувствительная и все время плачет от радости, а мне морду хотелось набить каждому, кто выплевывает эту шутку. Потому что никто даже представить не мог каково ей стоять на празднике чужого счастья, истекая кровью от убитого, собственного.

В нашем доме любят шутить, что Настя слишком долго была хорошей, поэтому резко превратилась в строгую леди босс.

А я видел, как ломались ее крылья, слышал их гребанный хруст и мне не прикольно от того, что я каждый день вижу, как моя сестра черствеет все больше.

Я не могу их делить.

Янка с Настей мои сестренки, а Агачев — лучший друг.

Но в такие моменты, как этот я забиваю на Агачевых и на всех парах мчусь к своей Настюхе.

Сейчас у меня впервые дилемма.

Дашку я, блядь тоже бросить не могу…

Не сокойно мне за нее.

Через короткое шуршание слышу голос сестры.

— О! Вероятно ты забыл, что у меня очень строгий начальник, который не в курсе, что у его идеального робота могут быть сбои?

Защитный режим стервы включен.

Я очень хочу, я мечтаю, что бы нашелся парень, который сможет снести этот режим к херам.

Я не смогу.

Родственники так глубоко в сердце не проникают.

И от этой чертовой беспомощности я бешусь.

Постукивая пальцами по рулю произношу.

— И чего же желает моя Злая Королева?

Сатанический смех в исполнении Насти разрезает мои перепонки, заставляя улыбнуться.

— Я приготовлю нам стейки, а вечером, устрою охоту на твою душу…

Тихо смеюсь, прикидывая варианты

— Эм… Мы будем смотреть ужастик?

Ненавижу ужасы. А Настя обожает.

Поэтому мы вечно спорим, какой фильм будем смотреть вечером.

— Я хуже. Чем ты. Думал… — пропевает Настя известные строчки и вновь чем-то шуршит. — Мы пойдем с тобой на квест.

Бля…

На несколько секунд закрываю ладонью лицо и обреченно смеюсь.

Ненавижу всю эту херь… Я уже не в том возрасте, что бы от зомбаков и клоунов убегать.

— Может сжалишься? — уговариваю, но походу лимит ее душевности исчерпан.

— К восьми, что бы был дома, Громов!

Завершив звонок вновь перевожу взгляд на лобовое. Все по-прежнему: тишина и пустота.

Провожу раскрытой ладонью по волосам и… зависаю от оглушающей догадки.

Да ладно, бля.

Дашка догадалась, что я ее жду и…сбежала?

Заглушив мотор, выскакиваю из машины и шагаю к главному входу.

Ухмыляюсь про себя, потому что с каждым шагом догадка крепчает.

Ну ты молодец, конечно, девочка-Даша.

Подхожу к кафе и тяну на себя дверь, по старинке содрагая тишину негромким звоном маленьких колокольчиков.

— Закрыто — выключая свет, предупреждает высокая темноволосая женщина.

— Ясно. А…Дарья Мерзлякова…

— Уже ушла. А вы…кто? — прищуривается брюнетка.

За-ши-бись! Не хватало фейсом своим возле малолетки мелькать.

Придирчивый взгляд скользит по моей внешности.

Ну ментов давай еще вызови, хули нет то!

— Родственник — выпаливаю не подумав. — Поздороваться заехал. — развернувшись шагаю к двери, бросая короткое — До свидания.

Мой затылок печет от подозрительного взгляда.

Я б тоже на ее месте задумался.

А мне эта тетька нравится. А вдруг она знает о Дашке намного больше, чем мне удалось узнать?

— Простите — разворачиваюсь и тут же ловлю на себе сосредоточенный взгляд.

Соображаю, что если начну ее расспрашивать, то она точно пошлет меня на хер да еще и полицию вызовет.

— Нет…Ничего. До свидания.

Быстро шагаю к двери принимая то, что мелкая кошка вновь меня обыграла.

Это — отстойно, учитывая, что такие навыки присущи только тем людям, которые хорошо их практикуют. Что же творится в жизни этой мелкой херовой гордячки, что она такому научилась?

Да и синяки на пол лица вряд ли от того, что она к экзаменам готовится.

Выужив из кармана пачку сигарет вытягиваю одну и прикуриваю.

Я просто обязан ее выцепить завтра и все узнать, иначе меня совесть придушит к херам.

Синие тучи плотным одеялом застилают небо, обещая дождь, и я через парочку затягов решаю, что недокуренная сигарета-это малая жертва сухой одежде.

И каков расклад?

Дашка спасти себя не дала. Отправляюсь спасать Настюху.

Быстро дохожу до машины и упав на сиденье, ловлю себя на мысли, что обдумываю, как Дашка доберется до дома в такую погоду.

Но в голове ни одной догадки по этому поводу. Даже не представляю, по какой дороге она возвращается.

Я ж только помочь ей хочу, потому что ее дерганья от прикосновений, бледная кожа и синяки вызывают тревогу.

Только помочь…

Доехав до первого светофора я даже начинаю верить в это сам, но все же одна мысль нагло пробирается наружу.

Мне не скрыть от себя того факта, что я хочу, блядь ее поцеловать и лично убедиться, что меня от нее больше не выщелкивает.

Яркая вспышка на экране высвечивает нашу с Яськой фотку.

Я уже сегодня Ясе отказал в сопровождении на вечеринку к ее подруге и мысленно приготовился к выносу мозга.

Ей никогда не нравилось, что мы живем с Настей и когда она оставалась у меня, всегда