Я пришла в квартиру, чтобы подписать договор с жильцами.

Елена претендовала на отдельную квартиру на юго-западе Петербурга. Братья — Аркадий Аркадьевич и Леонид Аркадьевич — хотели двухкомнатную квартиру на севере. Антон, бабушкин наследник, был успешным коммерсантом. Он был готов доплатить до цены кирпичной квартиры в Московском районе.

Войдя в квартиру, я обнаружила там только двоих — Елену и Леонида Аркадьевича.

— А где остальные? — спросила я.

— Антон сказал, что позвонит вам, а брат сейчас подойдет, — сказал Леонид Аркадьевич.

В коммуналках редко удается подписать договор со всеми одновременно. Обычно приходится приезжать несколько раз, иногда в разные места, чтобы встретиться со всеми жильцами.

Подписав общий договор, мы перешли с Еленой в ее комнату. Когда дело доходит до обсуждения конкретных требований, жители коммуналок обычно не хотят делать это в присутствии соседей.

— Я хочу кораблик в Красносельском районе, — сказала Елена.

Корабль — это тип панельных домов в Петербурге. Кто и почему дал этой серии такое имя, неизвестно. Но в народе она называется только так, хотя у нее есть строительный номер — шестисотая серия.

— Искать себе квартиру я буду сама, — сказала девушка. — Я все-таки агент.

— Лена, искать вы, конечно, можете, но вы же понимаете, что я должна буду контролировать процесс. Я не могу отпустить расселение на волю волн.

— Ну что вы, конечно, я буду вам все рассказывать, вы не волнуйтесь, — успокоила меня Лена. И, вздохнув, добавила: — Придется жить в однокомнатной. А могла бы купить двушку.

— Каким образом?

— Понимаете, бабушка Антона долго болела. А он здесь даже не появлялся. Я ее кормила, приносила лекарства, ухаживала за ней. Думала, она оставит комнату мне. А она… — Лицо Елены исказилось. — Все оставила внуку. А он и так богатый, у него и без этой комнаты денег полно…

Я молчала. А что тут можно сказать? Отношение к чужим деньгам — чувство глубоко интимное. Касаться его не стоит — изменить вы ничего не можете, а разрушить контакт с клиентом можно сразу и навсегда.

— И братья эти. Знаете, сколько нервов они мне вымотали? — продолжала Елена. — Аркадия Аркадьевича я просто боюсь. Пьет как лошадь. Представляете, иногда приходит ночью домой, пьяный в сосиску, набирает в ванну горячую воду и ложится в нее спать. В пальто, шляпе и ботинках. Я утром встаю, захожу умыться, а он там лежит. Я пугаюсь до смерти, каждый раз думаю, что это уже труп.

Во входной двери повернулся ключ. Это пришел пресловутый Аркадий Аркадьевич. С Леной дополнение к договору мы уже подписали, и я пошла к ее соседям. Аркадий Аркадьевич, мужчина лет пятидесяти пяти, совсем не напоминал алкоголика. Высокий, с прекрасной осанкой, с правильными чертами лица, он выглядел чрезвычайно элегантно даже в своем недорогом и уже хорошо поношенном плаще.

Я попросила у него паспорт, чтобы вписать данные в договор. Аркадий Аркадьевич слегка смутился.

— У меня с собой только военный билет, — сказал он.

— А где паспорт?

— Я его забыл у жены.

— Вы состоите в браке?

— Официально — нет. Это моя гражданская жена.

Я поверила. Никому верить нельзя! Как выяснилось позже, жен у Аркадия Аркадьевича было шесть. Он жил с какой-нибудь из них некоторое время, пока у него не начинался запой. В конце концов у жены кончалось терпение, и она выставляла его за дверь. Он переживал запой на своей территории — в этой коммуналке, а потом шел к следующей супруге. Такому обаятельному мужчине отказать было невозможно. Его терпели до следующего запоя. И так по кругу — каждый цикл, включавший всех его дам сердца, длился около года.

У кого из этих жен остался паспорт? Этого Аркадий Аркадьевич вспомнить не мог. Он мучился целую неделю, пока случайно не выяснилось, что паспорт он заложил в ларьке за бутылку водки, клятвенно пообещав принести деньги завтра. Прошло три месяца, и, если бы не расселение квартиры, паспорт мог пролежать там еще не один год. Но это произошло потом. А пока мы подписали договор и обсудили предстоящее расселение.

— У вас хватает денег на двухкомнатную квартиру в пятиэтажном доме с изолированными комнатами — брежневку, — объяснила я братьям. — Кухня 7–7,5 метров.

— Нас это устроит, — сказал Леонид Аркадьевич. — Но я хочу получить квартиру на последнем этаже.

— В брежневках нет лифтов, — предупредила я.

Клиенту было уже за шестьдесят. Судя по внешнему виду, особым здоровьем он не отличался.

— Ничего, буду потихоньку подниматься.

— А почему вы настаиваете на последнем этаже? — поинтересовалась я.

— Сорок два года я живу в этой квартире. Сорок два года я вижу из окна асфальт и шаркающие ноги прохожих. Ненавижу, — тихо сказал он. И, помолчав, добавил: — Хочу видеть небо.

Оформлять документы с Антоном пришлось в его офисе. Он был слишком занят, чтобы ходить по агентствам. Комната не представляла для него особой ценности, но терять деньги он был не намерен. Основной целью его разговора со мной была попытка выжать из расселения как можно большую сумму. Жесткий прессинг в безупречно вежливой форме — молодой хищник пробовал на мне хорошо отработанные в бизнесе приемы. Мы улыбались друг другу. Танцы с волками агенту приходится исполнять почти в каждой сделке. Наконец договор был подписан и с ним.

Можно было принимать аванс у покупателя.

Он пришел в агентство для подписания договора не один.

— Знакомьтесь. Это мой риелтор Тимофей, — представил он своего спутника.

— Заместитель директора агентства недвижимости «***», — уточнил Тимофей.

Начало было плохим. Он пришел к нам не как руководитель, а как агент, сопровождающий сделку. Такая попытка с порога подчеркнуть свой статус не сулила радости в будущем.

Проверив документы, Тимофей сказал:

— Договор мы подпишем на месяц.

Я онемела. На расселение на три варианта агентства просят три месяца, минимум — два. Расселить квартиру за один месяц возможно, но трудно. Рынок недвижимости полон неожиданностей, на борьбу с ними зачастую уходит много времени.

— Откуда такой срок? — поинтересовалась я.

— Нам нужно быстро, — ответил Тимофей.

— Быстро нужно всем, но ведь это коммуналка. Вы, как риелтор, знаете, что это такое. В квартире не приватизированы три комнаты, только на подготовку документов уйдет уйма времени.

— Мы вам даем месяц, и не больше.

Покупатель молчал. Он не вмешивался в переговоры, которые вел его агент.

Бывает, что покупатель капризничает, гнет пальцы. Это трудно принять, но понять можно. Но когда пальцы гнет коллега, это не укладывается в голове. Он-то знает о нашей работе все, почему он пытается выкрутить мне руки?