– Все упирается в проблему доставки, – говорил Боб. – Китайская армия обладала некоторыми новыми наркотиками, которые в лабораторных условиях были весьма убедительны. Но в полевых условиях? Китайцы половину бюджета утопили в ТДМВ и получили не больше, чем от хорошей пропагандистской кампании.

У людей был миллион лет эволюции, чтобы выработать сопротивляемость силе внушения, и никакой магией этого не одолеть!

Теперь Мири тоже встала.

– Эй! – сказала она тоном, который иногда использовала Элис. – Я сюда не о политике пришла говорить. Я ищу помощи для своего деда.

Девочка посмотрела на Мири, и на лице ее мелькнула странная улыбка. Воздух был наполнен поддержкой, единодушной – за вычетом одного. Девочка пожала плечами.

– Я только пыталась помочь. Ладно, я буду хорошая, я вся превратилась в слух.

И она показала это графическим преувеличением, отрастив себе большие кроличьи уши.

Все снова сели, повисла тишина. Мири глянула вдоль берега. Она знала, что это истинный вид, хотя никогда в Хайнане не была. Красиво, очень похоже на бухту Ла-Джолла, но только пляж был куда больше, и настоящих людей на нем тоже больше. Возле горизонта стояли три снежных вершины – айсберги на пути к прибрежным городам дальше на севере. Все как в Калифорнии.

– О'кей, – сказал Цинь. – Чем мы можем помочь Мири Гу? Но без СО, это тупик. Твой дедушка сейчас умеет что-нибудь делать хорошо?

– Ну, он всегда отлично владел словом, лучше любого, кого я знаю. У него очень плохое чувство носимого, но отличный устный счет и понимание всяких механических штучек.

Это вызвало волну интереса, некоторые крабы чуть приоткрылись небольшими рассказами об арифметике.

– Но это, кажется, только вызывает у него ярость.

Она показала им историю с выпотрошенным автомобилем. Если бы Луиза Чамлиг не встала за Роберта горой, его бы исключили.

Большие уши той девочки уменьшились до нормы. Конечно, у нее было свое мнение.

– Ха! Я про него читаю, какой он был до того. У него биография уходит в двадцатый век. «Знаменитый поэт», бла-бла-бла. Но любили его только те, кто с ним не был знаком.

– Это неправда! Роберт никогда особо не переносил дураков, н-но…

И тут у нес кончился пар: она вспомнила Лену, рассказы про бабушку Кару. И вспомнила случай с Эзрой Паундом. Цинь вкопался ногой в песок.

– Вернемся к делу. Есть ли у него друзья в школе?

– Н-нет. Его соединили с Хуаном Ороско. Этот пацан как все почти ученики профессиональных классов. Тупица.

– А друзья прежних времен? – спросила та же девочка.

Мири покачала головой. Всете, кого Роберт знал, кому помогал, когда был великим поэтом, – никто из них не поинтересовался, что с ним. Неужели дружба – вещь настолько временная?

– В классе есть другие старики, но они занимаются своими проектами. И вряд ли вообще разговаривают.

– Поищи сходство личностей. Должны быть еще сотни людей с проблемами, дополнительными к этой. – Девочка улыбнулась. – Потом устрой им случайную встречу, понимаешь? Если твой дедушка не будет знать, что за сценой действуешь ты, он вряд ли станет плеваться. – Она подняла глаза, будто внезапно ее осенило. – Да лучше того: когда-то твой дедушка вызывал серьезный интерес критиков. Спорить могу, что есть аспиранты, которые рады были бы прислужиться ему. Ты такому аспиранту можешь продать превосходную тему для диссертации!

После встречи Мири выполнила несколько текстовых поисков. Один из учеников в классе Роберта годами его знал! Надо было ей это раньше заметить. У этих двоих столько общего! Если бы только свести их вместе… Гм. Плохо, что этот Ороско в одной команде с Робертом… Но Уинстон Блаунт занимается чем-то помимо учебы, и это включает по крайней мере еще одного человека, который в семидесятых ходил с Робертом в начальную школу.

Как бы подстроить, чтобы свести их всех вместе?

Она поискала аспирантов, которым, возможно, было бы интересно поговорить с Робертом. Она была уверена, что уж кто-кто, а дед Мири Гу не купится на дешевую лесть, но ему будет приятно встретиться с неродственником, который его уважает. И если это человек, не слишком хорошо умеющий работать с данными… ну, может, и плохо: она тогда сразу поможет.

Она провела поиск по всему миру – такие веши обычно притягивают неграмотных пастухов, желающих выучить английский. Но на этот раз – смотри-ка – за пять минут нашла то, что нужно. Шариф жил в Орегоне – достаточно далеко, чтобы почти все контакты были виртуальными и легко регулируемыми.

Мири пребывала в нерешительности. Получалось так, что все реально удачные предложения сделала та девчонка. Может быть, личина «девчонки» что-то прикрывала? Мири запустила репликацию запроса ко всем и каждому, кто мог бы дать ключи к этой личности. Но даже если девочке действительно десять лет, это ничего не доказывает. Бывают совершенно жуткие пятиклассницы.

Женщина была высокая, одета в черное. – Я так понимаю, что вы ищете помощи. М-да? Зульфикар Шариф поднял взгляд от лепешки с говядиной. Как она подошла, он не услышал… а потом сообразил, что он все еще один в глубине зала кафе Орегонского университета. Он прищурился на это видение:

– Я с фантазиями дела не имею. Сохрани меня Бог. Я, кажется, опять…

Женщина глянула на него строго. На вид – не больше тридцати, но невозможно вообразить себе ее на свидании.

– Молодой человек, я не ваша фантазия. Вам нужна помощь в поиске темы для диссертации. Я не ошибаюсь?

– О!

Зульфи Шариф не был без ума от высоких технологий, но сейчас, на втором году аспирантуры на факультете литературы Орегонского университета, он дошел до некоторой степени отчаяния. Научный руководитель не хотел помогать: профессора Блэндингз куда больше устраивало иметь постоянного бесплатного ассистента. Поэтому в январе Шариф запустил несколько пробных шаров с просьбой о помощи. Это вызвало нескончаемый поток заимствованных и любительских материалов. Энни Блэндингз очень беспокоилась, что Шарифа могут сманить какие-нибудь из предложений, пока его помешанные на компьютерах друзья не показали ему, какие могут быть от этого неприятные последствия.

Шариф отфильтровал плагиаторов и путаников-юмористов. Осталось очень мало. Вот тебе и высокие технологии! Он два семестра провел, способствуя карьере Блэндингз в Деконструктивном Ревизионизме. В оставшееся время он работал на телефоне 411 в Американской Ассоциации Поэтов и изо всех сил старался состряпать диссертацию из воздуха. В Америку он приехал, надеясь на старомодные наития в литературе, которую любил. А последнее время все чаще задумывался, не лучше ли было остаться в Калькутте.

И вот, откуда ни возьмись, эта женщина. Ответ на мои молитвы. Да, как же.

Он жестом пригласил се сесть – по крайней мере это поставит ее в затруднительное положение.