– Несчастный случай? – без задней мысли спросил Виктор.

– Несчастнее не бывает! – с улыбкой на лице кивнул шеф.

После еще двух бутылок «Балтики» они вдвоем с Сергеем Павловичем поднялись в гостиную. Уселись в креслах – Сергей Павлович в своем тигрово-полосатом халате, Виктор, замотанный в махровое полотенце.

Вошел Паша. Спросил, хотят ли они кофе. Кофе они хотели. За окном было темно. Шел дождь.

В коридоре зазвонил телефон. А через несколько минут Паша рассказал, что звонили друзья и предупредили, что утром приедут брать у всех в доме отпечатки пальцев.

Сергей Павлович многозначительно посмотрел на Виктора. Да, в интуиции ему не откажешь, подумал Виктор.

Кофе выпили быстро. Виктор оделся.

Сергей Павлович принес ему оба паспорта, дал плотный на ощупь конверт.

– Иди собирайся. Паша тебя отвезет куда скажешь… Да, возьми вот это!

В руках у Виктора оказался прямоугольничек визитки, украшенной державным украинским тризубом и шапкой «Верховна Рада Украши». С удивлением Виктор прочитал то же, что было и в новеньком удостоверении Сергея Павловича, – помощник депутата Верховной Рады.

– Если в Москве нужна будет помощь – зайдешь в ресторан «Пекин» и спросишь Бима. Передашь привет от меня.

Прощание с шефом было одновременно теплым и сухим. Странно, что даже само недобровольное пребывание в доме Сергея Павловича и эта то ли работа, то ли помощь, короче то, чем он занимался, – все это ну никак не воспринималось теперь как плен, заточение, рабский труд. Собственно, ничего рабского не было. Наоборот, чувствовал себя Виктор все это предвыборное время защищенным, чувствовал себя улиткой в надежном домике. И теперь его выпускали на свободу. Вроде бы радоваться надо. Но настроение у Виктора было утомленно-подавленным. Он помнил одно из первых правил Закона улитки. Переходя из домика в домик, улитка должна быть чрезвычайно осторожной и быстрой. Сейчас он покидал надежный домик, но никакой другой домик его не ждал. Наоборот – впереди Москва, где у него никого нет, где он будет беззащитным. Но зато теперь у него остается только одно и главное дело – найти Мишу и придумать, как его вернуть в Антарктиду. Что будет потом, когда он справится с поставленной задачей? Заживет для себя? Или для Сони? Что будет делать? Как зарабатывать? Эти вопросы стояли на втором плане и особо Виктора не донимали. Что-нибудь будет, что-нибудь само появится и предложится. Будущее существует, пока в голове возникают мысли и вопросы, его касающиеся. А с ответами можно подождать. В конце концов, жизнь сама на все эти вопросы ответит.

С Пашей прощались у парадного хрущевки. Паша крепко пожал руку Виктору. Сказал: «Держись!», кивнул многозначительно и уехал.

Оставшись один под беззвездным ночным небом на мокром асфальте двора, Виктор задрал голову и посмотрел на окна своей квартиры. Там все спали, как, впрочем, и за другими окнами. Обернулся, на всякий случай проверил окна бабы Тони на втором этаже дома напротив. Там тоже темно. Зашел в парадное.

Решив никого не будить, открыл дверь своими ключами. В коридоре сбросил туфли и куртку. Прошел в носках на кухню, включил свет. Положил на стол кулек, в котором лежало все его богатство, включая два паспорта, кредитку и письмо вдове банкира. Доллары почему-то он в этот момент богатством не считал.

Заварил чай, уселся у окна. Смотрел на урну с прахом Сергея, снова занимавшую свое уже почти законное место на подоконнике со стороны газовой плиты. Вспомнил Серегу, пикник на днепровском льду, пингвина Мишу, завернутого в полотенце, «чтобы не простудился». Захотелось выпить чего-нибудь покрепче. Заглянул в шкафчик, увидел початую бутылку «Smirnoff». Достал стопочку, налил.

Вспомнил ночь, когда сидел он на этой же кухне и писал записку Нине и Соне о том, что вернется, когда уляжется пыль. Может, и сейчас написать им записку и прямиком на вокзал? Сесть на какой-нибудь проходящий поезд и часа через два уже ехать в сторону белокаменной?

В тишине ночи вдруг скрипнула кухонная дверь, и Виктор вздрогнул от испуга и неожиданности. Обернулся, готовясь увидеть привидение пингвина Миши – именно Миша имел привычку так тихонько заходить в кухню, толкая дверь грудкой, когда он, Виктор, сидел и работал над «крестиками».

Из дверного проема выглядывало заспанное личико Сони.

– Ты чего не спишь? – только и выдохнул Виктор, оправившись от испуга.

– А ты? – спросила Соня и зашла на кухню.

Она была одета в байковую белую пижамку. На пижамной рубашке был вышит пингвин. Виктор посмотрел на вышитого пингвина, вздохнул.

– Я на минутку, – сказал. – Мне уезжать надо.

– Сейчас? – удивилась Соня. – Ты же мне обещал помочь объявления приклеить!

– А Нина спит? – спросил Виктор.

– Она, чтоб телевизор долго не смотреть, снотворное пьет… А то у нее глаза от телевизора болят.

– Какое снотворное?

Соня показала рукой на бутылку «Srmrnoff», стоящую перед Виктором на столе.

– Водку?

– Да я знаю, что это водка, а она ее как снотворное перед сном пьет.

Виктор удивленно хмыкнул. Снова налил себе стопочку и тут же почувствовал себя неловко от внимательного Сониного взгляда.

– А ты тоже без этого заснуть не можешь? – спросила она.

– Могу, – ответил Виктор.

Поднялся. Вылил водку из стопки в раковину. Оглянулся на Соню, словно ожидал, что она его сейчас похвалит.

– А ты куда уезжаешь? – спросила она, моргая сонными глазами.

– Мне в Москву надо.

– Давай сначала объявления расклеим!

Виктор задумался.

– Если хочешь, можем сейчас расклеить, пока на улицах никого нет, – предложил он.

– Хочу.

– Тогда иди умойся и оденься! Только тихо, чтобы Нина не проснулась!

Через двадцать минут из парадного хрущевки на ночную улицу вышли мужчина и девочка. Девочка несла в руке папку для бумаг, мужчина – тюбик клея «Момент».

– Пошли на Щербакова, там больше людей бывает! – предложил Виктор.

И они пошли по безлюдному спящему городу. Прошли мимо двух детских садиков, гаражей, школы. Прошли словно мимо детства самого Виктора, который много лет назад ходил в один из этих садиков и в школе номер 27 учился. Соня шагала рядом с ним и с интересом смотрела по сторонам и на небо, словно впервые так близко видела ночной город.

Они вышли на Щербакова. Приклеили первое объявление на троллейбусной остановке. Пошли дальше. Наткнулись на рекламные щиты, заклеенные предвыборными плакатами. В рассеянном свете уличных фонарей Виктор разглядел «дополненный» плакат конкурента Сергея Павловича, а чуть дальше увидел плакат и самого шефа.

– Давай сюда наклеим! – предложил Виктор, показывая на плакат бывшего конкурента шефа.