– Господи, кто это? – возопил он. – Мавр, поганая собака! Да как он смел приблизиться к доброму христианину, как не облезла его вонючая шкура?

Абу-аль-Хаир устало вздохнул. Спрятав руки в широкие рукава, он почтительно поклонился юноше.

– Благородный рыцарь, видимо, мало дорожит своей ногой. К сожалению, во всей округе не сыскалось другого врача. Глубоко сожалею и о том, что осмелился остановить его драгоценную кровь, а ведь она текла так быстро! Горе мне, недостойному! Ей по закону надлежало истечь до последней капли!

Речь полувзбешенного, полунасмешливого человека в один миг утихомирила гнев юноши.

Внезапно он рассмеялся:

– Да, ваш брат и сметлив, и ловок! Ты прав: мне выбирать не приходится! Продолжай, я вознагражу тебя по-королевски!

– Вознаградишь! Как же, как же, – пробормотал Абу, снова засучивая рукава, – да когда тебя нашел почтенный суконщик, при тебе не было ничего, кроме лат!

Матье забеспокоился: что-то уж слишком заглядывается рыцарь на его племянницу. Суконщик встал как раз между ними и принялся пространно повествовать, как они нашли его на берегу Шельды, как снимали с него доспехи, как тащили на себе в харчевню.

Рыцарь, став внезапно серьезным и озабоченным, рассказал в ответ свою историю.

Дофин Карл направил его послом к герцогу Бургундскому. Ночью у реки на них с оруженосцем напала банда бургиньонов и англичан. Он долго отбивался, но в конце концов его стащили с лошади, оглушили и сбросили в реку. Он сейчас же утонул бы, если бы чудом не угодил на песчаную отмель. С неимоверным трудом дополз он до противоположного берега и там потерял сознание. Что сталось с его оруженосцем, он не знает.

– Наверное, разбойники убили его. Жаль, прекрасный был парень!

Пока юноша говорил, Абу-аль-Хаир вправлял, выравнивал и накладывал лубок на его ногу, и речь рыцаря постоянно прерывалась стонами и проклятьями. Арно де Монсальви терпением не отличался.

Катрин не сводила с юноши завороженных глаз. О чудо, перед нею тот, кого она будет любить всю жизнь, за кем пойдет на край света. Между ними протянулся тонкий золотой луч, разгоравшийся все ослепительней, все ярче. Лихорадочный взгляд Арно прожигал ее насквозь, переворачивал все ее существо, повергал в смятение и трепет. В нем читалось неотступное, нескрываемое желание. Румянец залил лицо Катрин.

Маленький целитель тем временем смешал в золотом кубке неведомые снадобья и поднес к губам юноши. Тот не захотел его выпить и резко оттолкнул руку.

– Юноша, – сурово проговорил врач, – вы должны немедленно заснуть, чтобы поскорее набраться сил. Мое лекарство вам поможет.

– Набраться сил? Да я завтра же поскачу дальше, в Брюгге. Послание дофина…

– Вы останетесь в постели, пока ваша нога не срастется! – гневно прокричал Абу-аль-Хаир.

– К тому же, – прозвучал нежный голос Катрин, – вы рискуете не застать там герцога. У него неотложные дела в Дижоне. А именно туда мы все и направляемся…

Глаза Арно загорелись. Он хотел схватить ее за руку и, натолкнувшись на полу куртки Матье, гневно сдвинул брови. Но сейчас же успокоился и ответил с улыбкой, что сопровождать столь прекрасную даму – наивысшее счастье.

– Надеюсь, – прибавил он, – для меня найдутся носилки.

– Завтра посмотрим, – отрезал Абу-аль-Хаир. – Пейте!

Снотворное мгновенно оказало свое действие, раненый смежил веки и забылся тяжелым сном. При нем остался один из рабов Абу-аль-Хаира. Араб шепнул суконщику, что оба черных слуги глухонемые, поэтому им не придется препираться с больным по каждому поводу. «Счастливые, ведь его язык страшней растревоженного скорпиона!»

Катрин, тяжело вздохнув, последняя вышла из комнаты.

Хотя Абу-аль-Хаир относился к девушке по-прежнему пренебрежительно, Катрин нашла, что маленький целитель необычайно занимателен и мил. Выяснилось, что он молод, а его белоснежная борода – всего лишь отличительный знак вельмож, мудрецов и людей его профессии. Простые люди в странах ислама носили бороды покороче, иссиня-черные или черные с зеленоватым отливом. Доктор очень следил за своей великолепной бородой и содержал ее в безукоризненной чистоте. Весь его костюм отличался поразительной опрятностью. Араб горько сетовал на нечистоплотность христиан.

– Там, где вы моетесь, – брезгливо морщился он, – едва ли согласился бы мыться королевский раб!

По его мнению, у христианства было лишь одно бесспорное преимущество перед исламом: оно предоставляло ему как врачу широкое поле деятельности, способствуя развитию искусства врачевания в целом. Мусульмане гораздо меньше враждуют, а уж в благословенной Кордове установился такой прочный мир, что медицине грозит окончательно зачахнуть.

– Здесь же трупы валяются в изобилии на каждом перекрестке, – удовлетворенно закончил он.

Несмотря на свою молодость, он уже много где побывал. Учился и в Багдаде, и в Каире, на берегах Нила, и в Александрии. Теперь, наслышавшись о славе и могуществе герцога Бургундского, намеревался поступить на службу к сему великому властителю Запада.

– Наша встреча переменила мои намерения, – сказал он Матье, – пока что я не могу оставить раненого и последую за ним в Бургундию. Мы тронемся в путь дня через четыре. В конце концов, эта гостиница не так уж плоха.

Еще бы! Маленький целитель воздавал должное гостиничной кухне, уписывая за обе щеки поджаристую пулярку, приправленную всевозможными кореньями, и запивая ее добрым стаканом белого вина – ради знаменитых французских виноградников Коран был временно забыт.

– Так, значит, встретимся в Дижоне! – проговорил с набитым ртом Матье, не отстававший от сотрапезника. – Мы с племянницей едем завтра на рассвете. И так уж призадержались.

Катрин кусок не шел в горло. В глубокой задумчивости допивала она кружку молока, понемногу откусывая от ломтя хлеба с медом. Последние слова дядюшки вернули ее к действительности.

– А как было бы хорошо ехать всем вместе, – сказала она мечтательно.

Внезапно Матье пришел в бешенство.

– Нет! – заорал он, ударив кулаком по столу. – Мы поедем одни! Мне не нравится, как смотрит на тебя этот рыцарь! Да ты первая ему глазки строишь, заигрываешь! Я узнаю еще, где ты его раньше встречала!

Лицо Катрин стало каменным.

– И не надейтесь! – отрезала она. – Мне нечего вам сказать. Я первый раз его вижу. Правда, он напоминает мне одного человека, напоминает, не больше. И кончим этот разговор. Спокойной ночи.

Кратко пожелав доброй ночи новому знакомцу, Катрин поспешно пересекла зал, чтобы дядя не успел остановить ее. Поднявшись по лестнице, она очутилась на опоясывающей дом галерее, куда выходили двери всех комнат. Кладовка, где ей постелили, находилась в другом конце галереи… но раненый был так хорош…

Некоторое время девушка стояла, дрожа от налетавших порывов ветра, сносившего потоки дождя под навес. Буря разыгралась вовсю. Ветер дико завывал и закручивал ливень столбом, казалось, что тучи спустились на землю. Ураган бросал на