Повторила потрясенно:

– Я все сделала правильно… Я думала об этом не переставая: правильно ли я все делаю? А вы мне прямо это и сказали…

– Все. Будет. Хорошо.

Филипп возвращался после этой смены усталый, но это была не прежняя – каменная, холодная – усталость. Возникло ощущение, что и правда все не зря, все правильно. У него самого.

Раздался телефонный звонок. На экране высветилось имя абонента «Ольга». «Какая еще Ольга? А, это та, подруга Нади!»

– Алло.

– Филипп, извини, что беспокою.

– Ничего, у меня смена как раз закончилась, можешь беспокоить, – бодро отозвался Филипп.

– Я как-то странно себя чувствую. Голова кружится.

– Голова? Слушай, ты же тогда здорово приложилась? А не тошнит?

– Да как-то непонятно… – слабым голосом произнесла Ольга. – Я просто подумала: ты ведь доктор, ты можешь посоветовать…

– Вызывай «Скорую». Срочно.

– Да не буду я никого вызывать.

– Оля!

– Не буду и все! – заартачилась Надина подруга.

– Ладно, я сейчас приеду, – Филипп вздохнул, быстро развернул машину в ближайшем удобном месте.

Он подъехал к знакомому дому и улыбнулся. Честно говоря, он был рад сложившимся обстоятельствам. Он хотел увидеть Надю. Вот прямо сейчас.

«Минутку. Оля ничего не говорила про Надю. А Надя дома или нет?»

Филипп набрал номер своей возлюбленной.

– Алло? – отозвалась Надя. На заднем фоне – шум машин, какой-то грохот.

– Ты где сейчас, солнце?

– Я на рынок иду, меня Оля попросила сходить за помидорами, а я не могу ей отказать, потому что…

– Погоди, так ты не дома сейчас?

– Нет же!

– Ольга мне только что звонила. Ей нехорошо. Я уже у вашего дома.

– Что?! Ой, беги к ней! Я сейчас тоже приду…

Филипп быстро миновал настил из деревянных досок, свернул во двор, набрал номер квартиры на панели домофона.

– Да? – раздался тающий, блеклый голос из переговорного устройства.

– Оля, это я, открывай!

Филипп поднялся на нужный этаж, толкнул дверь – она была открыта.

– Это ты? Я здесь, у себя… – позвал его слабый голос.

Филипп заглянул в комнату к Ольге. Девушка лежала на кровати, кутаясь в легкое летнее одеяло. Бледная, да, но никакой синевы под глазами, губы розовые. Филипп за годы работы с первого взгляда, еще с порога, научился «разгадывать» своих пациентов: плохо дело или же обойдется. Так вот, судя по внешним признакам, состояние Ольги казалось не таким уж тяжелым. Ну, женщины, они порой мнительные, во власти собственных страхов.

– Лежи-лежи, не вставай. Голова болит? Посмотри на меня.

– Здесь…

– Где? А, вот вижу, шишка под волосами. Здорово ты тогда приложилась, действительно. Посмотри сюда. Теперь сюда. Не тошнит? Язык покажи. Есть тонометр в доме?

– Там…

Давление у Ольги оказалось чуть пониженное, но в пределах нормы.

– Ты знаешь, все очень неплохо, но тебе, думаю, надо пропить курс успокоительного. Я вот здесь, на бумажке, напишу название, его без рецепта в аптеке можно купить.

– Так ты считаешь, это у меня нервы? – с тоской произнесла Ольга. Осторожно села на кровати, затем встала на ноги, одернула короткий шелковый халатик.

– Учитывая все обстоятельства, ты держишься еще молодцом, – попытался подбодрить ее Филипп. – Я тебе еще одну мазь хочу посоветовать, тоже спроси в аптеке. Синяки от нее замечательно быстро проходят. А, и ногу покажи! – Филипп присел на корточки, быстро оглядел рану на ноге Ольги. – Ты знаешь, тьфу-тьфу-тьфу…

Он встал, и в этот момент случилось неожиданное: Ольга вдруг порывисто обняла его. «Так я и знал», – оцепенев, с холодной тоской подумал Филипп. С самого начала, немного пообщавшись с этой девушкой, он сделал свой вывод о ней, заключающийся в одном коротком слове: «драмтеатр». Именно так Филипп называл подобный женский тип. Склонность к истерикам, экзальтации, глубоким обидам, страданиям, вечно какие-то трагедии на личном фронте… Не его это все, не Филиппа. Не его типаж Ольга, совсем.

Позавчера Филипп согласился помочь ей из-за Нади, сегодня вот тоже примчался сюда с мыслью: «Ну это же Надина подруга!».

– Оля… Пусти, пожалуйста, – мягко произнес Филипп, пытаясь разомкнуть ее руки.

– Одну минуту. Тебе что, жалко? – страстно прошептала она ему в ухо. – Просто не двигайся, дай мне обнять тебя. Ты даже не представляешь, какой ты…

– Оля.

– Будь милосерден. Пожалей меня. Это же ничего тебе не стоит, а я счастлива.

– Оля! – непреклонно произнес Филипп. С усилием разомкнул ее руки, но Ольга ловко вывернулась и опять вцепилась в его плечи, прижалась к губам с поцелуем. «Это уже к психиатру!» – мелькнуло в голове у Филиппа, яростное.

– Что это вы тут делаете? – раздался сзади испуганный голос.

Ольга отскочила назад. Филипп обернулся. В дверях стояла Надя. Она прижимала к груди большую плетеную сумку, буквально – словно за спасательный круг цеплялась; глаза – широко раскрытые, полные ужаса и недоумения.

Филипп и сам испытывал тоскливое недоумение в этот момент: вроде не дурак, интуиция давала подсказки, и вообще, следовало дождаться возвращения Нади и только тогда являться к Ольге с осмотром…

Но как получилось, так и получилось.

– Твоя реплика, Оленька, – усмехнувшись, произнес Филипп, обращаясь к Ольге. – Ты должна сейчас закричать: «Невиноватая я, он сам пришел!» – Он опять повернулся к Наде и произнес уже серьезно: – Это недоразумение, Надя. Это все неправда…

Надя ничего не ответила, попятилась назад.

– Солнце, постой. Я сейчас все объясню.

– Не надо, – коротко бросила Надя.

– Солнце…

– Я тебе больше не солнце.

– Надя!

Надя оттолкнула Филиппа, влетела в свою комнату, захлопнула прямо перед его носом дверь, повернула ключ в замке.

– Надя, – упершись лбом в дверь, устало повторил Филипп. – Надя, открой. Нам надо поговорить. Я тебе все объясню. Ну ты сама подумай, логически… Я что, идиот, так подставляться?! Я же сам тебе позвонил, я знал, что ты сейчас придешь, я даже все двери нараспашку оставил, ибо зачем мне скрываться, ну, Надя же… Давай поговорим!

– Я не могу сейчас говорить, – ответила Надя с той стороны странным, высоким голосом.

– Ты права. Я тебе завтра позвоню.

– Завтра. А сейчас уходи, ладно?..

Филипп еще постоял под дверью, прислушиваясь (в комнате у Нади стояла тишина, но интуиция опять подсказывала Филиппу, что его возлюбленная там плачет, зажимая рот ладонями), затем покинул квартиру двух подруг. Поехал домой, отсыпаться после смены.