Каро открывает дверь и ведет меня в богато обставленные покои: повсюду роскошные красные ковры и тонкие занавески, ниспадающие с огромных окон. Пространство залито холодным солнечным светом, но здесь тепло и витает запах розовой воды.

В одном углу я замечаю внушительных размеров, похожую на облако кровать, на которой разбросаны платья всех расцветок. Сама леди Голд стоит с распущенными волосами в шелковой сорочке и нижней юбке возле кровати. Из украшений на ней несколько простых металлических браслетов. Она берет одно платье – такое же блестящее и воздушное, как она сама, – и подносит к свету, изучая его критическим взглядом. Когда дверь за нами закрывается, она поворачивается ко мне и Каро.

Я опускаю глаза, чтобы не видеть ее частичную наготу.

– Миледи, – слышу я снова шепот Каро. – Это Джулс Эмбер.

Я поднимаю взгляд; мои щеки горят, когда я встречаюсь глазами с Иной Голд. Она моего роста, моего возраста, но из совершенно другого мира. Кажется, сам факт, что у нее никогда не было никаких тяжелых забот, запечатлен на ее лице и теле. Кожа сияет, лишенная даже намеков на шрамы или мозоли.

Холодок пробегает по спине от случайно возникшей мысли: однажды, много лет спустя после того, как я умру и меня похоронят, эта девушка станет королевой.

А потом появляется еще одна: она проведет все эти годы с Роаном.

Ина непринужденно улыбается, тянется и берет меня за свободную руку.

– Мисс Эмбер, – говорит она. У нее глубокий голос, гласные звенят колокольчиками, и можно расслышать странный акцент, характерный только для нее, Королевы и Каро. – Спасибо, что пришли. Я так рада, что вы смогли к нам присоединиться. Роан сказал, вы сокровище. Не знаю, почему он сразу не сообщил о вас своей матери, до того как мы растратили впустую столько времени…

Не понимая, как реагировать, в ответ я приседаю в неуклюжем реверансе, мой взгляд устремлен в пол.

– Лорд Герлинг не знал, что я в Эверлессе, до вчерашнего дня, леди Голд. Я тоже очень рада знакомству.

Она поворачивается к кровати, указывая рукой в сторону коллекции платьев, разбросанных там:

– Мы с Каро поспорили. Традиция такова, что невеста надевает цвета семьи жениха, семьи, в которую она входит. Но зеленый мне не идет. Кроме того, я превосхожу Роана по положению, не так ли?

Несмотря на вызывающие слова, в ее голосе слышится некоторое удивление, когда она говорит о свадьбе и о Роане, поэтому я решаю, что Ина не просто хвастается. Ее лицо светится, словно у маленького ребенка, проснувшегося и увидевшего первый снег.

Мне уже понятно, что она влюблена в Роана Герлинга. По тому, как она улыбается, ясно, что он тоже любит ее. А кто бы не полюбил?

Смешанные чувства бушуют внутри меня. Легко ревновать к будущей королеве, которая выходит замуж за Герлинга ради политических целей, но совсем другое – видеть перед собой искренне влюбленную девушку.

– Каро думает, что мне нужно надеть зеленое, – продолжает леди Голд. Она бросает зеленое платье на кровать. Даже растрепанная она прекрасна. – Но мне нравится вот это. – Она прикладывает к себе другое платье – красное, в цветах Королевы. – Пожалуй, оно чересчур вызывающее для Эверлесса?

– Вовсе нет, – я удивляюсь собственной смелости. – Вы еще не видели, но леди Герлингов надевают намного более смелые вещи и по менее важным случаям.

Приятное чувство возникает внутри меня, когда я слышу, как Ина благодарно хихикает. Каро выглядит рассерженной, словно проиграла пари.

– Но тебе-то оно нравится, Джулс? – Ина переходит на ты. – Ни одна девушка в Эверлессе не говорит мне правды. Все боятся меня расстроить.

В детстве в Эверлессе я была зачарована платьями и драгоценностями богатых леди; они приводили меня в такой же восторг, как и девушек высшего сословия. Папа звал меня маленькой сорокой из-за того, что я подбирала драгоценные камни недостаточно красивые, чтобы украсить мечи Герлингов, обрывки лент, поломанные серьги и хранила их в миске на прикроватном столике. Это были самые настоящие сокровища для меня. Когда мы были изгнаны и уехали в Родшир, а потом в Крофтон, я перестала интересоваться подобным, притворившись, что презираю это.

Но сейчас леди Голд смотрит на меня, прикладывая красное платье к своей фигуре, и, похоже, действительно ждет моего ответа. Мне хочется протянуть руку и разорвать ткань юбки в лоскуты, но я прикусываю губу и складываю руки перед собой.

– Может, что-то золотое? – предлагаю я через несколько мгновений. – Это второй цвет обеих семей. И, в конце концов… – Я многозначительно киваю в сторону Ины Голд, удивляясь, что пошутила, в надежде, что хоть одна из девушек поймет шутку.

Через мгновение леди Голд разражается таким искренним и заразительным смехом, что я сама улыбаюсь вслед за ней.

– Знаешь, а я ведь об этом даже не подумала, – говорит она. Потом поворачивается к Каро. – Золотой – Голд. Как ты считаешь?

Каро улыбается.

– Это немного нетрадиционно, – шепчет она. – Но вы очень мило выглядите в золотом. – Она наклоняет голову, рассматривая Ину. – Я прикажу швеям сшить такое, а пока давайте примерим остальные, чтобы у них был фасон, который нужно повторить. – Ина машет руками и, театрально вздохнув, поднимает наполовину готовое зеленое платье с кровати, расправляет складки, а потом аккуратно ступает в него и поворачивается к Каро, чтобы та могла застегнуть пуговицы на спине.

Справившись с пуговицами, Каро складывает ткань на фигуре Ины и распоряжается, чтобы я придержала ее, пока она сама проворно вставляет булавки, ни разу не уколов леди Голд. Каро говорит шепотом, но от этого ее голос не звучит мягче.

Пока я стою, краснея и пытаясь держаться на почтительном расстоянии от Ины Голд и при этом удерживать ткань на месте, Каро и Ина сплетничают о ведунье, которую служанка недавно видела и которая сказала, что та вскоре воссоединится со своей первой и настоящей любовью. Когда Ина иронично спрашивает, кто бы это мог быть, Каро краснеет и переводит тему на какую-то аристократку, которая родила ребенка, невероятно похожего на ее красивого лакея.

– Джулс, – голос леди Голд пробивается сквозь мои фантазии, – ты наверняка знаешь. Лиам всегда такой угрюмый? Или только когда остальные хорошо проводят время?

Услышав имя Лиама, я чувствую неприятный холодок внутри и почти роняю складку зеленой ткани, которую держу.

– Я не очень хорошо знаю лорда Лиама, миледи, – заикаюсь я. Они посторонние в поместье, хотя можно ли назвать посторонними тех, в чью честь в Эверлессе звонит сам колокол Королевы. Но все равно никто из местных не отважится его критиковать. – Он всегда был… отчужденным.

Леди Голд кривится, старательно высоко задирая нос.

– Я Лиам Герлинг, – она нарочно искажает свой аристократический акцент. – Я не буду ни с кем разговаривать на этом вечере. Я лучше постою в углу, испепеляя взглядом любого, кто осмелится заговорить со мной.