class="p1">Озадаченно качаю головой и надеваю подушку на шею. В какой вселенной людям больше нравится колючая Кэтрин, а не милый Том?

За этой мыслью следует еще более досадное осознание: мне нравятся колючки Кэтрин.

Очень.

Всегда нравились.

20. Кэтрин

23 декабря, 21:39

– Эй, Фло-Джо. Можно помедленнее? – кричу я в спину Тому, несущемуся, почти бегущему по вокзалу в Буффало.

Он неверяще на меня оглядывается.

– Фло-Джо? Ты серьезно сейчас сравнила меня с легкоатлеткой из восьмидесятых? И я тебе говорил надеть в кои-то веки что-нибудь кроме твоих дурацких каблуков!

– Ты прекрасно знаешь, что шпильки – неотъемлемая часть моего стиля. И мне сложно за тобой успевать не столько из-за туфель от Джимми Чу, сколько из-за сотрясения мозга.

Том сразу же сбавляет ход.

– Спасибо, – говорю я, заталкивая подальше чувство вины из-за этой крошечной лжи. Головная боль меня сейчас не так уж и беспокоит. А вот мозоль на пятке, с другой стороны…

В ответ на мою благодарность Том что-то бурчит.

Мы идем рядом, теперь уже в приемлемом темпе, и я поднимаю на него взгляд.

– Не знаю, с чего ты так надулся. Добрые люди в поезде были просто любезнее некуда.

– Не знаешь, почему я надулся? – спрашивает он. Мы спускаемся на эскалаторе к платформе, чтобы пересесть на следующий поезд. – Правда?

– Поверить не могу, что тот мужчина узнал меня из новостей! – говорю я, улыбаясь воспоминанию. – А я тебе говорила, что дело Джейкобсена сделает меня знаменитой. Помнишь, говорила же?

– Да, Кэтрин, – резко отвечает Том. Мы сходим с эскалатора. – Помню. Я помню, что мы ужинали в «Булюд». Я пытался донести до тебя, что за прошедшие две недели мы виделись не дольше пяти минут, но меня не было слышно за историей о твоей минуте славы. Когда мне удалось наконец рассказать тебе о своих переживаниях, ты попросила у официанта коробку бумажных салфеток. Для меня.

Перестаю улыбаться. Я была в удивительно хорошем расположении духа, учитывая все случившееся сегодня, но слова Тома о давнем вечере определенно подпортили мне настроение.

Я все помню немного иначе, но все-таки не могу сказать, что он неправ.

Уверена, я задолжала ему извинения. Не только за тот вечер. За миллион вечеров, и в этом суть проблемы. Не в какой-то одной ошибке, а в том, сколько их накопилось. Если я начну в этом копаться, если загляну в море проблем, в которых виноваты мы оба, – не знаю, удастся ли хоть кому-то из нас не утонуть.

Поэтому заставляю себя снова улыбнуться.

– Я все еще в шоке от того, что он попросил мой автограф! Кажется, это было впервые.

Том щурится.

– Ты так это помнишь? Потому что, если меня не обманывает память, ты просто достала из сумки мятую салфетку из «Старбакса», нацарапала на ней свое имя и всучила ему. Ему, по-моему, было ощутимо страшно и немного противно.

Обычно живенькие колкости Тома вызывают во мне загадочную смесь раздражения и удовольствия. В этот раз, впрочем, его упоминание моей сумки отзывается безумной паникой.

Меня обдает холодом, от которого в жилах стынет кровь, и метель тут ни при чем.

– Господи. Господи. – Я бессмысленно шарю по себе руками в поисках сумки, которой при мне нет. Как будто от этого она волшебным образом появится.

Как такое могло случиться? Как и большинство женщин, я считаю сумочку частью себя. Забыть ее не проще, чем случайно оставить где-нибудь собственную руку.

И все же… я ухитрилась ее забыть.

Том смотрит на экран, не замечая моей паники.

– Платформу изменили. Надо идти аж к одиннадцатой. Двигайся, Тейт.

Я буду двигаться, но не в том направлении, в котором он хочет.

– Я сумку забыла, – говорю я, и паника наконец просачивается в мой голос, потому что Том резко ко мне оборачивается. – Мне надо вернуться. – Я уже двигаюсь в том направлении, откуда мы пришли.

Том удивленно раскрывает рот.

– Вернуться? Не смеши меня. Тот поезд давно ушел. Этот тоже уйдет, если мы прямо сейчас не пойдем на одиннадцатую платформу!

Качаю головой, продолжая идти назад.

– Кэтрин. – Раздражение в его голосе очевидно. – Я куплю тебе новую сумку. Даже пять.

– Дело не в сумке, – отвечаю я. – Там мой телефон.

Том сжимает зубы, и я слышу каждую его мысль.

То есть только одну мысль на самом деле: «Кэтрин и ее чертов телефон».

Есть ли такое понятие, как символ развода?

Если есть, то это мой телефон. Практически каждая ссора за время нашего обреченного брака вращалась вокруг моего телефона.

В частности, моей к нему привязанности.

Стыдно признаться, сколько раз Тому приходилось просить меня отложить телефон, чтобы мы могли поговорить.

А от мысли о том, сколько раз я провалила это задание, меня наполняет ужас.

– В этот раз все по-другому, – говорю с мольбой в голосе. – В этот раз это действительно важно!

Лицо Тома остается суровым. Он такое уже слышал. Он все уже слышал.

Но в этот раз все правда иначе. Я нутром чую, что всю жизнь ждала этого года, что в этом году я получу долгожданный звонок.

Мне нужен этот звонок. Нужен, чтобы я смогла поставить галочку напротив пункта «стала партнером». Чтобы я наконец смогла начать новую главу.

– Просто… придержи поезд для меня? Пожалуйста.

Начинаю бежать так быстро, как только могу со всеми своими увечьями, но останавливаюсь, когда Том окликает меня.

– Кэтрин! Не надо.

Сглатываю, с удивлением понимая, что по-настоящему разрываюсь, как будто на кону нечто большее, чем просто телефон.

И все же я бегу. Прочь от Тома.

– Кэтрин! – снова кричит он, явно раздосадованный. – Я уеду без тебя.

Слова ударяют не так больно, как ему, вероятно, хотелось бы.

Все-таки Том меня уже бросил.

Много лет назад.

21. Том

23 декабря, 21:44

Придержать ей поезд.

Только Кэтрин Тейт и давно почившим монархам хватило бы самомнения думать, что целый поезд должен подождать, потому что они забыли телефон.

– Извините, господин кондуктор, – бормочу себе по нос, дожидаясь в дверях поезда, пока моя невыносимая бывшая жена одумается и вернется на платформу. – Нельзя ли придержать поезд, пока одна пришибленная сумасшедшая ищет свою давно потерянную сумку? Не проблема? Спасибо огромное, мы знали, вы поймете…

Пытающаяся зайти в поезд женщина опасливо на меня косится. Я улыбаюсь и даю ей пройти.

– Счастливых праздников!

– Хорошо, – напряженно говорит она, и я задаюсь было вопросом, кто вообще так отвечает на пожелание счастливых праздников, когда вспоминаю: Кэтрин именно так и отвечает.

Кэтрин, которую я