Мишка, в общем, пообещал. Сказал, что к шести утра будет с пацанами у лагеря. Они проследят за тем, куда мы пойдём, а там уж разберутся. Лес они как свои пять пальцев знают. Можем рассчитывать на них. Но не даром.

– А зачем так рано? – удивился я.

– Так вы же со своей «Зарницей» ни свет ни заря поднимаетесь. Не знал, что ли? Видимо, на заре вам сподручнее друг дружку мутузить.

В отряд я вернулся с новостями. Оказывается, и подъём ещё ранний будет. Но из хороших новостей то, что деревенские нам помогут.

Как и сказал Мишка, ранним утром, до обычного подъёма, прозвучал горн. И так-то вставать было трудно, а тут ещё в такую рань. Я думал, что наш генералиссимус будет отпираться до последнего. Но, к всеобщему удивлению, он подскочил первым.

– Шашки наголо! – кричал он. – В колонну по два становись! Подать моего боевого коня!

– Ты бы сначала штаны надел, а потом уж шашки в колонну по два, – зашёл в комнату Алексей. – Быстро одеваемся и выходим на построение.

Во главе нашего отряда стоял Вовка и сиял. Ещё бы. Мы, помимо генеральских погон, которые Алексей разрешил ему оставить, сделали ему из бумаги фуражку. От плеча к плечу в два ряда свисали гирлянды из фантиков от конфет, которые остались после мероприятия по очистке лагеря от мусора. Вовка ещё просил, чтобы мы раздобыли ему медалей, но всё, что было, так это несколько значков и крышки от кефира из столовой. Но Вовка и этому был рад. Он просил себе ещё трон. Ну или носилки, как на операции «Фантик», чтобы его ещё торжественно на них несли. Но я ему торжественно пообещал, что если он не успокоится, то на тех самых носилках мы отнесём его на генеральскую помойку, и там он уже сам себе выберет трон…

Расположившись на своей базе, мы стали готовиться. Вовка снова первым делом попросил соорудить ему хотя бы тут генеральский трон, на котором он будет восседать под флагом и охранять его. Раз уж нести мы его не захотели. Алексей ещё раз оценил боевой наряд Вовки и сказал, что враги ещё на подступе умрут от смеха и сами посрывают с себя погоны. А трон совершенно лишний. Командующий должен быть впереди своего отряда, на боевом коне. Вовка загорелся и сказал, что согласен на коня вместо трона. Вожатый пожалел, что ляпнул не подумавши про коня, и сказал, что всё-таки лучше трон. Ну, не трон, а как минимум пенёк он Вовке гарантирует.

Изучив план местности, мы собрались в разведку. Вожатый нам сказал, что лагерь «синих» должен быть где-то там, и показал примерное направление. На самом деле нам необходимо было встретиться с Мишкой и его партизанами.

Пригнувшись, а где и ползком, по кустам, мы продвигались вперёд.

– Где же они? – чуть не расстроился я, когда мы были уже далеко от нашего лагеря.

В тот же момент мне откуда-то сверху в макушку прилетела шишка. Я поднял голову, но ничего не увидел. Вдруг от дерева отделилась фигура, спустилась ловко вниз, и передо мной появился Мишка.

– Здорово, вояки, – прошептал он.

Мишка был весь вымазан в чём-то, его лица практически не было видно. Да и одежда ещё сливалась с фоном леса.

– Ты где так научился? – офигел я. – Я тоже так хочу.

– Это у вас в городе еда в магазине, а у нас всё чаще по лесу бегает, – пояснил Мишка. – А если хочешь, как я, то вон там грязь, не подсохшая ещё. Можешь прям своим рылом туда нырнуть.

В это время снова откуда-то сверху раздался птичий крик.

– «Синие» с той стороны в разведку тоже идут, – пояснил Мишка. – Готовьтесь.

Настрой и подготовка деревенских нас воодушевили. Мы тоже измазали лица грязью и притаились в ожидании диверсантов с той стороны.

Разобрались мы с отрядом лазутчиков быстро. Они даже опомниться не успели, как погоны послетали с их плеч. Они начали было возмущаться, что это нечестно. Что нам помогает кто-то посторонний, но Мишка быстро объяснил им, что молчание – золото и все зубы во рту. Но интереснее было другое.

– Мы там ещё одного поймали, – похвастались друзья Мишки. – Самого жирного. Он даже не понял ничего. Кажется, это их вожатый. Мы ему мешок на голову набросили, а потом связали и тряпкой рот заткнули. А то он выражаться громко начал.

Я вспомнил правила, и там вроде про вожатых ничего не было сказано. Да и связывать никого не рекомендовалось. Алексей вообще говорил, что пленных не брать. Но решили, что раз захватили, то лишним не будет. Приведём его в лагерь, и там Алексей уж допытается у него, где находится их штаб.

К связанному пленнику мы подошли без сопровождения деревенских. Кого-то напоминал этот пленный, который сидел, мотал головой, пытаясь сбросить мешок, и мычал.

– Сейчас быстро всё расскажешь, – Шурик с удовлетворением слегка пнул его. – Давай, вставай и пошли.

– Ему ноги надо развязать, – сообразил я. – Может, и мешок снимем. Как он пойдёт?

– Нечего, – не согласился Шурик. – Так он дорогу не запомнит.

Вот в таком виде мы и довели пленного до нашего штаба.

– А это кого вы привели? – удивился Алексей.

– Языка, – гордо ответил Генка. – Самого жирного.

Алексей сказал, что язык совсем не похож на члена шестого отряда и кого-то ему напоминает. Он подошёл и снял с головы пленного мешок.

– С-с-с-ергей Иванович? – вожатый был удивлён увиденным.

Мы, в общем-то, тоже. После того как освободили старшего пионервожатого и Алексей извинился перед ним за нас, мы ожидали чего-то нехорошего. Но произошло нечто удивительное. Сергей Иванович сказал, что не ожидал от седьмого отряда такой прыти. Захватить самого главнокомандующего – такое впервые в истории лагеря. Вовка попытался было напомнить о себе, что у него вообще звание генералиссимуса, но Сергей Иванович напомнил ему, что звание у Вовки – «головная боль лагеря». И вообще-то он не жирный, а упитанный.

Шестой отряд мы в итоге победили. Уже без помощи деревенских партизан. В финальной битве против первого отряда сборная из остальных отрядов проиграла. Ведь большинство из оставшихся в живых – мелюзга. Те, кто постарше, бились до последнего и до финала дошли не все. Финальная битва была как ледовое побоище или избиение младенцев. Старшие никого не жалели, и некоторые остались не только без погон, но и без фрагментов одежды. Хорошо, что хоть не покалечили никого. А вроде как всё это