Похоже, любитель плесени совсем не думал о собственных действиях, когда вызывал полицию. Ран пожал руки адвокатам и с благодарностью выставил их из дома. Точно так же, с улыбкой и теплыми словами, выпроводил соотечественников из общины, и наконец, в домике остались только Том, Ран с Намиром и еще двое альф, которые были с ними в больнице на седьмом уровне.

Стоило закрыть дверь за упирающимся как ослик Ради, как в дверь опять постучали. Это была доставка ужина на двоих. Та самая, что Намир заказывал в обед в кафе. Том даже рассмеялся, по его ощущениям, этот обед был в прошлой жизни, столько всего произошло потом. На него с подозрением уставились четверо альф, уж не потекла ли крыша у ребенка, но удостоверившись, что это простая истерика от избытка впечатлений, сразу стали выпутывать его из покрывала и тормошить.

И в итоге Том сам не понял, как оказался в каком-то странном ресторанчике, где все сидели на маленьких подушечках вместо стульев вокруг низких столиков, на которые симпатичные официанты в пестрой одежде выставляли тарелки. В воздухе пахло благовониями и острой едой, а еще, надо было есть руками из общих тарелок. Это было очень странно, вот так лезть руками в тарелки, а потом тащить еду в рот… без вилок и ложек… особенно, когда посередине стола поставили большое блюдо с горкой желтого риса, поверх которого были выложены кусочки мяса. Том вначале очень стеснялся, но на него никто не смотрел, а еда призывно пахла. И вскоре омежка понял, что есть руками очень даже весело и очень вкусно.

Потом в глубине ресторана кто-то начал петь на непонятном языке, альфы утолили первый голод и стали смешить друг друга, рассказывая, как услышали о происшествии и что подумали, и чем все закончилось. И как смешно смотрелся любитель плесени, когда на него с двух сторон насели адвокаты.

- А я узнал, как нашего птенчика называют друзья, - Намир многозначительно пошевелил бровями, - ёжиком!

- Ему идет такое прозвище, - альфа, сидящий по соседству, кажется, Малик, блеснул белозубой улыбкой, - маленький и сердитый, и колючки во все стороны – не подходи, уколю! Но ежики очень милые и отважные.

- Это не полное мое прозвище, - скукожился омежка, - меня раньше звали туалетным ежиком. Из-за того, что я все течки в приюте проводил в туалете и грязным ежиком от альф отмахивался, чтобы не подходили. Хотя они на меня и сами не смотрели, я же маленький и слабый. И вообще, если бы не Энди, я бы не выжил в приюте. Это не место для слабаков, таких, как я, - Том отстранился от стола, - я пойму, если вы не захотите со мной разговаривать после этого…

- Бедный ребенок, - Ран смотрел на омежку с грустью, а потом подхватил кусочек какого-то фрукта и поднес к губам Тома, - кушай лучше. Чудо, что ты выжил в этом мире. И запомни, что если ты и ежик, то только маленький милый зверек с носиком-пуговкой и смышлеными глазками, а не все те ужасы, что были раньше.

Том осторожно прихватил губами что-то желтое и сладкое, со слезами прожевал и с трудом проглотил.

- Почему ты возишься со мной? - Том съежился и виновато посмотрел на альфу, - я ведь некрасивый и совершенно чужой тебе, зачем я тебе нужен? Ты ведь сам сказал, что я тебя как омега совсем не привлекаю… тогда зачем все это?

- Красота тела без красоты души ничего не значит, - Ран опять поднес к губам Тома очередной кусок и толкнул в рот, заставляя съесть, - и, кроме того, ты красивый. Нет некрасивых людей, просто каждый красив по-своему. А ты похож на бутон, который прихватило морозом и он не успел расцвести вместе со всеми. Но если тебя отогреть, то ты распустишься в очень красивый цветок. Поздние цветы намного красивее первоцвета. Их красоту стоит дождаться, однозначно.

Тому так запала эта мысль в голову, что он больше ни о чем другом думать не мог, он думал об этом весь остаток вечера и на ночь, пока укладывался спать с зайцем в обнимку, и когда проснулся и смотрел, как Ран с Олафом завтракают, чтобы разбежаться по своим важным делам. Чуть позже в домик пришел Намир, чтобы проводить Тома к мозгоправу.

- Расскажи мне об Энди, - попросил альфа, пока они шли по улице.

- Энди замечательный! - расцвел в улыбке омежка, - я жив только благодаря ему. В самом начале, когда я только попал в приют, мне определили место на втором ярусе койки. А кровати там были просто ужасные, железные и шатающиеся. А еще очень высокие. Я раньше спал вместе с папочкой или на мешках в швейном цехе, а тут надо ползти по железной лестнице высоко наверх, а кровать еще раскачивается и скрипит! Я плакал и боялся туда забираться, но после отбоя никто не должен быть на ногах, иначе воспитатели наказывали, и поэтому я вначале спал под кроватью. Но там было холодно и Энди пожалел меня и пустил к себе под одеяло. Вместе спать было не страшно и намного теплее. И потом, я не знаю, почему, но Энди стал заступаться за меня и драться с другими, когда меня пытались бить по углам. В приюте слабых не любят и, как могут, издеваются.

- А что воспитатели? - Намир нахмурился, не понимая, - они должны были смотреть, чтобы дети не дрались.

- Малышни много, а воспитателей мало, и у них нет времени разбираться, кто прав, а кто нет. Отлупят всех, кто попался, и все. А попадаются, как правило, те, кто убежать не могут. Поэтому звать на помощь себе дороже выйдет…

Намир шевелил своими густыми бровями в тяжелых раздумьях всю дорогу до мозгоправа, а когда Том выскочил от занудного доктора, то увидел Энди, который, сверкая отдохнувшей мордочкой, крутился вокруг Намира. Оказывается, они созвонились еще утром и договорились о встрече. Намир отвел их в пиццерию, где заказал сразу две пиццы, потому что Том авторитетно заявил, что одной пиццы на троих не хватит! Намир с улыбкой наблюдал, как две прожорливые омежки расправились с двумя громадными пиццами, из которых ему достался только один кусочек, исключительно потому, что в Тома он не влез, а тащить домой не хотелось.

Том решил отложить свои раздумья на тему, красивый он или нет, и после еды