«Мне не верилось, что я говорю с Салли. Такая радость!» Глаза ее наполнились слезами: «Мне так хочется скорее ее увидеть».

Салли спросила у Сьюзен, как дела у мамы. И о дочери Сьюзен, Диане, которой уже был год и семь месяцев.

– Она вылитая ты, – ответила Сьюзен, и Салли расплакалась.

Мотив телефонных разговоров не раз повторяется в «Лолите». Неумолчный трезвон «всесильной machina telephonica и ее внезапные вторжения в людские дела»[150] прерывают рассказ, и по психологическому портрету Гумберта Гумберта бегут трещины: чудовище борется с явленной миру личиной любезного господина. Именно по телефону Гумберт Гумберт узнает о том, что Шарлотту сбила машина (ведь он наливал ей виски и не слышал, как она выбежала из дома).

Салли звонит родным через несколько часов после спасения

Шарлотта навсегда сошла со сцены, и герой едет в лагерь Ку, чтобы забрать Долорес и лично сообщить ей о смерти матери («я весь трясся от мысли, что за время отсрочки она может вдруг взять да и позвонить в Рамздэль»). Из лагеря Гумберт Гумберт везет Долорес в гостиницу «Зачарованные Охотники», где насилует ее в первый раз. На следующее утро телефон играет главную роль в сцене, которая связывает героев. Гумберт Гумберт сообщает Долорес, что Шарлотта в больнице в Лепингвиле и они едут туда. На заправке Долорес просит: «Дай мне несколько пятаков и гривенников. Я хочу позвонить маме в больницу. Как номер?» – «Ты не можешь звонить по этому номеру», – отвечает ей Гумберт Гумберт. «Почему? – восклицает Долорес. – Почему я не могу позвонить маме, если хочу?» – «Потому, – поясняет он, – что твоя мать умерла».

Это известие разбивает Лолите сердце: теперь она целиком во власти Гумберта Гумберта. Он и сам это понимает: «В тамошней гостинице у нас были отдельные комнаты, но посреди ночи она, рыдая, перешла ко мне и мы тихонько с ней помирились. Ей, понимаете ли, совершенно было не к кому больше пойти».

Так для Гумберта Гумберта и Долорес начинается путешествие длиной в тысячи миль через все Соединенные Штаты. Со временем Гумберта Гумберта охватывает паранойя: он подозревает, что Долорес рассказала правду о нем Моне, школьной подружке, у которой отношения между так называемым отцом и дочерью вызывали сомнения: «…я различаю в ее взгляде тайную мысль, что, может быть, Мона права, и ей, сиротке Долорес удалось бы меня выдать полиции без того, чтобы самой понести кару».

В первый раз Долорес убегает, высказав ему «непечатные вещи», обвинив Гумберта в том, что он убил ее мать и не раз пытался растлить ее, Долорес, еще когда Шарлотта была жива; тут как раз звонит телефон, девочка вырывается (этот фрагмент перекликается с тем, как Ласалль схватил Салли за руку в магазине полезных мелочей) и убегает. Она отсутствует всего лишь несколько часов, и в конце концов Гумберт Гумберт находит ее: «В десяти шагах от меня, сквозь стеклянную стенку телефонной будки (бог мембраны был все еще с нами)…»

После этого Долорес выбирает, куда они поедут дальше. А потом, хоть читатель об этом и не знает, делает последний, тайный звонок, предположительно Клэру Куильти, и просит помочь ей сбежать. Телефоны, заключает Гумберт, «представляли собой по непроницаемой для меня причине те острые пункты, за которые ткань моей судьбы имела склонность зацепляться». Для Долорес же телефоны стали способом сбежать от насильника, поглотившего ее жизнь, – так же, как телефонный звонок спас Салли Хорнер.

ШЕСТНАДЦАТЬ

После спасения

Итак, Фрэнк Ласалль очутился за решеткой. Однако было непонятно, кто именно из представителей силовых структур будет заниматься его делом. Власти округа Кэмден выписали ордер на его арест по обвинению в похищении и удержании силой. Но поскольку Ласалль проехал с Салли через несколько штатов, дело о похищении перешло в ведение ФБР. Вдобавок Ласалля обвинили в нарушении закона Манна[151] – «насильственное перемещение девушки через границы нескольких штатов с аморальными целями».

Утром 22 марта[152] Митчелл Коэн, прокурор округа Кэмден, созвонился с полицией Сан-Хосе, в том числе и с шерифом Хорнбаклом. После получасовой беседы Коэн сообщил кэмденским репортерам, что намерен созвать расширенную коллегию присяжных, дабы предъявить Ласаллю обвинения в преступлениях, за которые его арестовали, и запустить процедуру его выдачи.

Ласалль намерен был оспаривать решение об экстрадиции в Кэмден, однако Коэна это не смутило. «Что бы там Ласалль ни говорил, я все равно добьюсь его выдачи, – заявил прокурор. – Я начну формальную процедуру и позабочусь о том, чтобы его как можно скорее доставили в Кэмден». Однако Коэну еще нужно было заручиться согласием Альфреда Дрисколла, губернатора штата Нью-Джерси: тот как раз уехал в командировку, так что пришлось подождать.

В то утро в Калифорнии мировой судья Маршалл Холл председательствовал[153] на заседании, на котором Ласаллю предъявили обвинение в нарушении закона Манна. Судья определил залог в 10 000 долларов и назначил слушания на следующее утро. Адвокатом Ласалля выступал Мэнни Гомес, федеральным прокурором был Фрэнк Хеннесси.

Заседание началось в половину одиннадцатого утра 23 марта. Хеннесси объявил, что настоящее имя Ласалля – Фрэнк Лапланте: получается, одну из школ Салли посещала под именем родной дочери Ласалля и его настоящей фамилией.

Полицейские хотели привести Салли[154] в зал суда; она сперва воспротивилась, испугавшись, что вновь увидит Ласалля. «Я боюсь, я боюсь», – кричала Салли.

Мэй Смозерс, надзирательница по делам несовершеннолетних, которая и привезла Салли в суд, успокоила девочку, и в конце концов Салли, держа ее за руку, вошла в зал заседаний.

Она села футах в четырех от Ласалля, время от времени тайком на него поглядывала и отворачивалась всякий раз, опасаясь, что не выдержит и расплачется. Ласалль же смотрел на нее совершенно спокойно и ничего не говорил.

Салли начала давать показания, и судья Холл спросил:

– Ты чего-то боишься? Может быть, тебе что-нибудь нужно?

– Я хочу домой! – ответила Салли.

– Он ничего тебе не сделает, – заверил Холл.

Салли в очередной раз описала свои злоключения, начиная с кэмденского магазина полезных мелочей и заканчивая трейлерным парком в Сан-Хосе. Она сообщила суду, что все это время Ласалль вынуждал ее заниматься с ним сексом и закончилось это насилие только в Далласе. Ласалль тоже повторил свою версию событий и по-прежнему настаивал на том, что он родной отец Салли.

Судья Холл утвердил сумму залога в 10 000 долларов и приказал перевезти Ласалля в окружную тюрьму в Сан-Франциско.

На заседании также решилось, кто будет заниматься делом