Сергей отчетливо представляет, что видит «эмоциональная субкультура», смотрит ее глазами: вот убивают Сашу, вот он лежит недвижимый, вот Паршин констатирует его смерть: «Готов». Дальше нервы у Немо не выдерживают, и она убегает. То же самое он увидел на смартфоне, запустив видеофайл. Карпов может подштриховать ситуацию и работать, не боясь преследования местной полиции; он может набросить шоры им на глаза. Он может представить Паршина живым, а Котика — мертвым. Немо — свидетель. Карпов повторялся, но был готов еще и еще раз повториться.

Где труп Саши? На этот вопрос может ответить только сам Паршин.

Где сам Паршин? Он и его люди не выходят на связь, потому что знают о свидетеле убийства. Они скрываются.

На самом деле Паршин на крыше небоскреба. Карпов увидел его, поднявшись наверх. Вот его тело, окутанное в дорогую английскую ткань, жалкое, испустившее дух, как проколотая автомобильная камера.

Карпов распахнул пиджак на груди генерала, вынул из кармана бумажник и переложил его в свой карман. Расстегнув брючный ремень, он освободил его от мобильника в кожаном чехле. Теперь очередь майора Хорькова. Его бумажник, телефон, ключи, в том числе от машины, перекочевали к Карпову.

Саша не мешал товарищу. Тот работал пусть не вдохновенно, но точно, как профессиональный чистильщик, заметая следы преступления.

Наконец Карпов встал. Прикурив сигарету, он несколько раз глубоко затянулся и выбросил окурок под ноги. Незаметно подал знак Котику.

Олег взмолился:

— Саша, я никогда… Я клянусь… Я за тебя — в огонь и в воду, только скажи. Я в лепешку разобьюсь.

— Отличная идея! — С этими словами Котик с коротким замахом ударил его левой рукой в подреберье, как и в прошлый раз, сбивая дыхание. Олег широко открытым ртом хватанул воздуха; ноги его подкосились. Саша подсел под него и, удерживая его за руку и ногу и опершись своей ногой в край парапета, движением корпуса вперед сбросил Олега вниз.

Если он упадет плашмя, из него не выльется ни капли крови, — сохраняя спокойствие, подумал Котик. Его тело превратится во вместилище хаотического набора костей и внутренних органов. Саша мысленно вернулся на несколько лет назад. Рядовой, рабочий в общем-то случай: не раскрылся парашют за спиной десантника. Его тело, упавшее с полукилометровой высоты, лежит на земле; голова, руки, ноги вывернуты, как будто его сляпали бутафоры для «Божественной комедии» или наказал его сам Бог — за своеволие, за брошенный ему вызов, и отнял у него «крыло». Вдвоем с сослуживцем переложить «падшего ангела» им не удалось: тело десантника походило на пододеяльник со сбившимся в середину одеялом. И только вшестером удалось переместить эту отбивную котлету на носилки. А под ним — ни капли крови. Сашу едва не вывернуло, когда он представил, «какой борщ сварился» внутри его уже бывшего товарища.

Котик бросил взгляд вниз. Зажмурился от яркого пучка света, бившего в глаза, как будто Олег пробил землю насквозь и в эту дыру брызнул солнечный свет.

Сбросив вниз майора, Котик подтащил к парапету генерала…

Высокий и сутуловатый парень долго не мог принять решения… Он сидел перед монитором подавленный, как если бы Немо действительно, как она и планировала, свела счеты с жизнью. Это означало, что ему было не наплевать на девушку, равно как он уважительно относился к ее выбору: это ее жизнь, а жизнь, как известно, никого не держит. Теперь он знал слишком много. Вычислить группу лиц, чьи телефоны были расшарены друг для друга, труда не составит. Единственный способ обезопасить себя — это сообщить в полицию. Он зашел на сайт МВД и, написав сообщение, прикрепил к нему видеофрагмент, который во время онлайн-трансляции поднял на его голове волосы… Парня звали Бобер.

Нет, они не поторопились избавиться от Олега. Конечно, Олег как служащий отеля мог беспрепятственно провести их в операторскую, но он же мог подать сигнал в видеокамеру или напрямую обратиться за помощью к сослуживцу, попадись тот у них на пути.

Карпов щелчком пальцев потребовал у Саши пластиковую карту и приложил ее к сканирующему устройству. Секунда, и вход в служебное помещение был открыт.

Сергей быстро разобрался в оборудовании, которое можно было назвать стандартным. Он не мог отключить запись с камер видеонаблюдения — из-за особенностей системы безопасности Stealthy Glance («Скрытый взгляд») вообще. Любой неработающий либо отключенный компонент системы воспринимался центром безопасности «Взгляда» как критический момент. На мониторы выводилось предупреждение с требованием включить неработающий компонент либо исправить ошибку. Опции «напомнить позже» в этом программном обеспечении предусмотрено не было. Так что оператор в любом случае исправил бы ошибку, задействовав на камере 6-А записывающее устройство.

Вообще, в обязанности оператора не входило тотальное наблюдение со всех камер, как это принято, к примеру, в казино. Его задача — следить за исправностью системы, собирающей и накапливающей информацию.

На пару мониторов выводилось изображение со всех камер, за исключением категории «служебные». И этот момент относился к политике отеля, и назывался он «слежка за сотрудниками».

В первую очередь Карпов вывел на мониторы видеозаписи с камер, установленных в холле, лифтах, в том числе и служебном, трансляция из которого велась только по запросу оператора. С остальных видеокамер картинка передавалась в автоматическом режиме. Особое внимание было уделено подъезду, парковочной площадке, холлу. Видеозапись с камеры, установленной в служебном лифте, перезаписывалась каждые двадцать четыре часа. Записи с фасадных камер собирались в архив и хранились до полугода и могли быть затребованы сотрудниками нескольких силовых ведомств: МВД, ФСБ, ФАПСИ.

Карпов подцепил мышью ползунок проигрывателя медиафайлов и переместил его на начало, в течение нескольких секунд наблюдал пустую кабину лифта, снятую сверху. Внизу экрана мельтешили цифры, показывая синхронизированное с центральным компьютером время. Он снял режим ускорения, когда кабинка наполнилась людьми. Камера снимала Паршина, майора и Олега, однако Паршин являлся центральной фигурой. Он смотрит прямо перед собой, руки держит в карманах брюк, задрав при этом полы пиджака и приоткрывая белую подкладку. И покачивается с пятки на носок. Карпов всматривался в него более внимательно, пытаясь определить по его вытянутым губам, насвистывает ли что-то Паршин? Не видно. Но не исключено. А важно ли это? Наверное, на этой видеокартине крайне важна была каждая деталь, каждый мазок. Вот Паршин бросает взгляд на пульт, на возрастающие цифры, нашел что-то важное на потолке. Он вел себя так, как повел бы себя любой пассажир лифта, чувствуя натуральное стеснение с четырех сторон, сверху и снизу. А вот момент, который выдает его волнение: генерал, вынув руки из кармана, одной рукой пригладил редкие волосы на голове, а пальцы другой сжал в кулак. Нервничает. Снова взгляд на пульт — судя по времени, до конца пути остается не больше двух-трех этажей. Остановка. Паршин не двигается с места, пропуская вперед Олега, а потом и майора. Паршин выходит последним, бросая какое-то слово. Что он сказал? Может быть, посетовал на духоту: надышали? Сергею почему-то показалось, что по стенам лифта стекает конденсат. Генерал выходит, прикуривая. Что это, привычка, манера? Сигаретный дым над ним — как аура уравновешенности и даже неторопливости?..