* * *

На следующее утро, после завтрака, Кристина подшивала подол юбки, когда в шатер очень медленно вошла Эмина и встала перед девушкой, ломая руки.

Ужасная боль сжала сердце Кристины. Она поняла - случилось нечто ужасное, но не знала, почему ей так плохо.

– Что, Эмина? - с трудом выговорила девушка. - Что-то с Абу?!

По щекам Эмины покатились слезы.

– Нет. Это его отец. Шейх Ясир Альхамад умер, - прошептала она.

– Но этого не может быть! - вскрикнула Кристина, вскакивая. - Вчера он был совсем здоров, и за последние месяцы он почти поправился! Я…, я не верю!

Кристина, не обращая внимания на оклики Эмины, метнулась к выходу, хотя еще до того, как вбежала в шатер Ясира, знала, что найдет его пустым. Мертв!.

Кристина неудержимо зарыдала, глядя на опустевшее место в центре шатра, овечьи шкуры, служившие только вчера постелью шейху. Опустившись на колени, она коснулась мягкого меха. Боже, она привязалась к Ясиру, и теперь его не стало!

Кристина почувствовала, как руки Эмины обвились вокруг нее и помогли подняться.

– Пойдем, Кристина, здесь нехорошо оставаться. - Эмина повела ее обратно в шатер Филипа и усадила на диван, прижимая к себе. Она больше не сказала ни слова, пока слезы Кристины наконец не иссякли.

– Шейх Ясир умер ночью во сне. Рашид нашел его сегодня утром и вместе с шейхом Абу отвез в пустыню, чтобы хоронить.

– Но почему мне раньше не сказали? - всхлипнула Кристина.

– Только сыновья имеют право хоронить отца. Шейх Абу не хотел, чтобы тебя тревожили.

– А где Абу сейчас? - спросила Кристина, понимая, что должен сейчас испытывать Филип. Она вспомнила, как мучилась, когда потеряла родителей. И как ни странно, ей хотелось утешить Филипа, обнять его и разделить его скорбь.

– Когда Рашид вернулся в лагерь, он сказал, что Абу ускакал в пустыню…, а потом сам Рашид тоже уехал.

Кристина терпеливо ждала возвращения Филипа и пыталась найти себе занятие, чтобы не думать о Ясире, но это оказалось невозможным. Перед ее глазами все время стояло его лицо, в ушах звучал голос, рассказывавший о любимом сыне.

* * *

Луна плыла высоко над горами, разливая мягкий серый свет, проникающий между ветвями можжевеловых деревьев, окружавших лагерь. Филип, угрюмо сгорбившись, стоял у костра, согревая уставшие руки.

Весь день он носился по пустыне как ветер, пытаясь примириться со смертью Ясира. Но может, это и к лучшему, что все наконец кончилось. Ясир всегда жил полной жизнью, а в последние месяцы превратился в беспомощного инвалида, вынужденного не покидать шатер.

Как жаль, что он провел так мало времени с Ясиром. Но он благодарен судьбе за все годы, прожитые с отцом. У него осталось множество прекрасных воспоминаний, которые будут согревать его всю жизнь, ведь Ясир и он были ближе, чем большинство отцов и детей, они всегда оставались друзьями и делили очень многое.

Накормив и растерев Виктори, Филип быстро зашагал к своему шатру через спящий лагерь. Он так измучился, физически и морально. Поскорее бы ощутить рядом теплое тело Кристины!

Филип сразу прошел в спальню, но там никого не было. Противоречивые чувства отразились на его осунувшемся лице - гнев, сожаление, страдание… Почему, ну почему она выбрала именно этот страшный день, чтобы скрыться? Черт возьми, сколько же еще ему придется вынести мук, прежде чем наконец настанет утро?

Быстро повернувшись, Филип уже хотел выбежать из шатра, гадая, сколько времени удалось выиграть девушке, но прежде чем он успел добраться до выхода, за его спиной раздался тихий голос:

– Филип, это ты?

Чувствуя себя так, будто с плеч упала огромная тяжесть, Филип медленно побрел к дивану. Кристина приподнялась на локте. Ноги девушки покрывали тяжелые овечьи шкуры, на прекрасном лице застыл тревожный вопрос.

Филип сел рядом и заметил, что глаза Кристины красны от слез. Нежно положив ладонь на его руку, она тихо шепнула:

– Мне так жаль, Филип.

– Я уже немного пришел в себя. Тина. Конечно, горе так скоро не проходит, но самое худшее уже позади и нужно продолжать жить.

Глядя в глаза Кристины, Филип понял, что она тоже скорбит. А он и не подозревал, что Кристина так привязалась к Ясиру.

Филип обнял ее и молча прижал к себе, давая ей выплакаться.

* * *

Все последующие дни лагерь пребывал в глубоком трауре. Не слышалось веселых криков и громких разговоров, люди не собирались у костра.

Эмина по- своему пыталась развеселить Кристину, и та была рада, что нашла подругу, с которой можно быть откровенной. Не будь Эмины и ее детей, одиночество стало бы непереносимым.

Но как ни старалась Кристина, облегчить скорбь Филипа оказалось невозможным. В его присутствии она болтала о пустяках, нежно улыбалась, но Филип лишь сидел и смотрел в пространство, будто ее здесь не было. Он отвечал на ее вопросы, здоровался, но на этом все кончалось. Кристина вспомнила, что была в таком же состоянии после смерти родителей, но Джон помог ей пережить тяжелое время. Однако как помочь Филипу, она не знала.

По ночам, когда они ложились в постель, Филип лишь держал ее в объятиях, ничего больше. Столь странное для него воздержание начинало действовать Кристине на нервы. Она постоянно гадала, когда Филип снова овладеет ею, хотя не уставала повторять себе, что измучена и расстроена только потому, что такое поведение вовсе ему не присуще.

Кристина пыталась придумать, каким способом избавить Филипа от угнетенного состояния, но у нее ничего не получалось. Кроме того, разве прежде она не желала увидеть, как он страдает? Именно этого она хотела когда-то, но…, но только не сейчас. Ей было больно видеть, что Филип несчастен, но она совершенно не понимала почему.

Прошло пять дней после смерти Ясира, и напряжение окончательно измотало Кристину. Филип снова уехал на охоту, и она не имела ни малейшего представления, когда он вернется. Все это время Кристина предпочитала оставаться в шатре, но больше не могла вынести этого добровольного заключения.

Она вышла из шатра, нашла Ахмада и попросила приготовить Рейвна. Потом, поспешно надев бурнус и шаровары, направилась к загону. Ахмад уже держал лошадей под уздцы.

– Давно пора размять лошадей. Застоялись, - заметил он, широко улыбаясь.

– Верно, - отозвалась Кристина.

Но застоялись не только лошади, подумала она, вспомнив о спокойных ночах, когда никто больше не пытался осыпать ее жгучими ласками и в который раз подчинять себе.

Они медленно поехали по горному склону, но когда добрались до подножия, Кристина послала Рейвна в быстрый галоп. Ахмад давно привык к манере Кристины ездить верхом и поэтому умудрялся не отставать.