Тут перед глазами Анны замелькали разноцветные круги. Упав на руки Грегори, она едва слышно пробормотала:

– Отнеси меня туда, сделай милость. Самой мне не дойти.

Морван стоял у ворот, наблюдая за процессией пленных и раненых, которая медленно втягивалась во двор крепости. Последние несколько часов сражения принесли наиболее обильную кровавую жатву. Впрочем, людям де Бомануара пришлось куда хуже, чем защитникам Ла-Рош-де-Роальд. Гюрвана успели уже препроводить в подземелье. Туда же доставляли и его воинов, оставшихся в живых.

Морван пересек двор и вошел в замок. В главном зале на тюфяках лежали раненые, свои и чужие. За ними ухаживали несколько служанок. Он приказал двоим слугам сопроводить его наверх, в свои покои, и помочь снять латы. Когда с этим было покончено, он облачился в длинную тунику и рейтузы и спустился вниз в поисках какой-нибудь еды.

На одном из столов в большом зале громоздились подносы с хлебом, сыром и жареным мясом. Он взял один из находившихся здесь же кубков, щедро наполнил его элем, положил на тарелку мяса и хлеба и встал у камина лицом к огню, чтобы подкрепиться в одиночестве и обдумать все события нынешнего дня.

Но не прошло и нескольких минут, как его, робея, окликнула молоденькая служанка:

– Прошу прощения, сэр Морван, вы не знаете, где отец Асканио?

– А зачем тебе он?

– Меня леди Катрин просила отыскать святого отца. Для миледи Анны.

У Морвана потемнело в глазах.

– Ей нужен священник?!

– Нет-нет, это не то, что вы подумали, – улыбнулась девушка. – Просто нужно же кому-то сильному держать миледи Анну, чтобы…

Не дослушав ее, Морван залпом допил эль и швырнул остатки хлеба в огонь.

– Для такой надобности и я сгожусь.

Подходя к комнате Анны, он услышал из-за двери оживленный спор. Морван замедлил шаги. До слуха его доносились голоса Анны и Катрин. Морван решительно толкнул дверь.

Никто не заметил его прихода. У постели Анны хлопотали четыре служанки. Катрин сидела на стуле у изголовья сестры. На коленях у нее Морван заметил плошку с целебным бальзамом. Комнату наполнял приторно-едкий запах этого снадобья. Женщины пытались удержать Анну на постели, но она с силой отталкивала их руки и порывалась сесть.

– А я говорю, рану нужно зашить! – упорствовала Катрин.

– А я тебе повторяю, – возвысила голос Анна, – что это всего лишь царапина. Кость не задета. Смазать бальзамом и перевязать потуже – вот и все. – С этими словами она шлепнула по руке одну из служанок.

Все четверо словно по команде отпрыгнули от ее ложа, когда обнаружилось присутствие в комнате Морвана. Растерявшись от неожиданности, служанки не торопились заслонить от его нескромных взоров свою госпожу, которая лежала на животе в чем мать родила. Морван успел наглядеться на плавные изгибы ее тела, на ее упругие ягодицы и стройные, длинные ноги. Тело Анны было еще прекраснее, чем он воображал.

Но тут служанки опомнились и снова разом бросились к постели. Они выстроились вдоль ложа Анны, словно суровые стражники.

Анна густо покраснела и уронила лицо на согнутые в локтях руки.

– Катрин, ну как же ты могла?!

Младшая сестра швырнула служанкам простыню и невозмутимо отозвалась:

– К твоему сведению, я посылала за Асканио. А почему сюда явился сэр Морван, мне неизвестно.

– Асканио дает последние напутствия умирающим, – пояснил Морван и, подойдя к постели Анны, деловито спросил: – Так для чего же вам здесь понадобились сильные мужские руки, леди Катрин?

– Надо, чтобы ее кто-то держал, пока я зашью рану, – вздохнула Катрин. – Нам с этим не справиться.

Анна приподняла голову и обратила к сестре сердитое лицо.

– Только перевязка! Больше мне ничего не нужно!

– Откуда тебе знать? Ведь ты своей раны не видишь. А вдруг она загноится, и ты умрешь от отравления крови? Да и шрам, если аккуратно все заштопать, будет не так заметен.

– Плевать я хотела на шрам!

Морван отстранил служанок от кровати и резким движением стянул простыню, которой те успели прикрыть Анну от шеи до ступней. Глубокая рана в форме полумесяца зияла на боку. Она тянулась от края лопатки вбок, почти до самого бедра. Края раны начали припухать, а возле нее наливался краснотой огромный синяк. Вероятно, Анна ушиблась при падении. Скоро, подумал он мрачно, это нежное тело щедро разукрасят и другие боевые отметины – кровоподтеки, подсохшие ссадины, которые пока еще не заметны.

Он бросил взгляд в сторону очага, возле которого громоздилась деревянная лохань с розоватой водой и валялись влажные простыни. Хорошо, что они успели ее вымыть. Завтра у нее начнет отчаянно болеть все тело, все мышцы и связки, и о том, чтобы позволить кому-то тереть себя тряпицами, она и помыслить не сможет.

– С вашего позволения, милорд, – промямлила одна из служанок, целомудренно укрывая свою госпожу простыней, кроме того участка спины, где виднелась рана.

– Нечего заискивать перед сэром Морваном, – сердито осадила ее Анна. – Пока что еще я твоя госпожа.

– Вот-вот, – подхватил Морван. – Ведь будь я здешним господином, и отметины на вашей коже оставил бы мой ремень, а не меч рыцаря, который вас чуть не прикончил. И Катрин ничего не пришлось бы зашивать.

Он принялся расстегивать поясной ремень. Анна приподнялась на локтях. Глаза ее с ужасом и недоверием следили за его движениями.

– Вы не посмеете!

– Разумеется, нет. У меня и в мыслях ничего подобного не было. Выпороть вас ремнем, когда вы и без того страдаете от ран и ушибов? За кого вы меня принимаете? Ремень надо сжать зубами, чтобы не прокусить губу, когда Катрин станет штопать вашу рану.

Служанки многозначительно переглянулись. В глазах у всех четверых горело торжество. Наконец-то нашелся человек, сумевший укротить их строптивую госпожу. Но Морвану вдруг сделалось досадно за себя и за Анну. Разве приличествует рыцарю так унижать беспомощную, тяжко страдающую юную деву? Разве допустимо так безжалостно подавлять ее волю?

– Ты останься здесь, – приказал он одной из служанок, пышнотелой девице с крепкими красными руками. – Остальные быстро отправятся вниз. Там много раненых. Позаботьтесь о них. А мы здесь управимся и без вас.

Три женщины с видимой неохотой повиновались ему. Он повернулся к притихшей Катрин:

– Начнем. И да поможет нам Бог.

Катрин соорудила вдоль кромки ложа нечто вроде валика из одеяла, обернутого простыней.

– Пусть-ка она повернется на спину. Мне будет лучше видна ее рана. А вы не смотрите сюда.

Морван дотронулся до плеча Анны:

– Они ушли и не станут больше смущать вас своим присутствием. Вы теперь будете слушаться Катрин?