– Пойдемте прогуляемся, – предложил Рафферти. – Мне кажется, мистер Холмс, вашим легким требуется глоток свежего воздуха. В любом случае нам скоро выезжать.

– Хорошая идея, – кивнул мой старый друг.

Идея и правда оказалась хорошей, поскольку выдался прекрасный денек, солнечный и морозный, так что прогулка нас взбодрила. Мы прошлись вдоль Бродвея мимо деревянных, а кое-где и каменных фасадов магазинов, выходивших на широкую грязную улицу. Обычно я не замечал здесь оживленного движения, но сейчас вдруг увидел множество карет и экипажей, стоявших возле лавок, и толпы людей на тротуарах.

– Суббота. Народ отправился по магазинам, – пояснил Рафферти. – По выходным все семейства, работающие на фермах, стекаются в город, тем более сегодня такая хорошая погода.

Вскоре Рафферти поведал нам, как провел утро, начав с визита в офис доктора Уильяма Бартона, окружного коронера.

– Мы с ним познакомились пару лет назад на рыбалке, – пояснил Рафферти. – Он довольно способный парень. Кроме того, я дружен с его кузеном, который держит обувную лавку в Сент-Поле, так что мы поболтали о том о сем, прежде чем перейти к делу.

– И что же добрый доктор смог сказать вам о смерти Олафа Вальгрена? – спросил Холмс дрожащим от нетерпения голосом.

– Сейчас перейду к этому, старина. Никаких особых сюрпризов. Доктор Бартон провел вскрытие вчера вечером и установил, что смерть наступила где-то между полуночью и двумя часами ночи, плюс-минус несколько минут.

– На чем основан его вывод? – поинтересовался я.

– Как обычно: трупное окоченение, синюшность, температура тела, температура воздуха, содержимое желудка. Док приехал в амбар в начале десятого, так что труп ему достался уже холодным. Он позволил мне осмотреть тело, и я не заметил ничего необычного, кроме того, что череп готов развалиться на половинки. Я такое видал только при Геттисберге[19]. В любом случае ясно, что удар был довольно сильным: так просто голову пополам не разрубишь.

– Были ли следы борьбы?

– Нет. Между прочим, доктор говорит, что убийца подошел сзади, как мы и думали. Бедняга так и не понял, что же произошло.

– Еще один вопрос, мистер Рафферти, – сказал Холмс. – Вы полностью уверены в компетентности этого доктора Бартона?

– Да, он знает, о чем говорит. Думаю, мы вполне можем взять время смерти и способ убийства из отчета дока, который он уже передал шерифу и окружному прокурору.

Мы подходили к железнодорожной станции, чтобы в начале первого сесть на поезд, идущий на восток. Холмс продолжил:

– А еще, мистер Рафферти, я полагаю, вы навели справки и о Магнусе Ларссоне. Удалось выяснить, где он находился в момент смерти Вальгрена?

– Боюсь, это загадка, – вздохнул Рафферти. – Я выяснил, что он был в «Маджестик», а не где-то еще, и несколько постоянных клиентов готовы поклясться, что мистер Ларссон пробыл там как минимум до половины первого ночи.

– Половины первого? Но, помнится, вы сами рассказывали, мистер Рафферти, что здешние питейные заведения по будням прекращают работу в одиннадцать.

Рафферти лукаво улыбнулся:

– Ну, обладая кое-каким опытом в содержании подобного рода мест, могу сказать, что время закрытия не всегда строго регулируется. Понимаете ли, закон запрещает лишь продавать алкоголь после определенного часа. Но если посетитель хочет выпить и при этом в хороших отношениях с хозяином, то может заказать три или четыре кружки непосредственно перед оговоренным в законе временем, а потом попивать в свое удовольствие, при этом заведение не закрывается, разумеется. Именно так случилось в «Маджестик» в ночь среды, и, полагаю, это для них обычное дело.

– Понятно, – протянул Холмс и добавил: – Подобную практику в Лондоне не потерпели бы. Что еще вам сообщили эти завсегдатаи?

– Ну, они, помимо прочего, клялись, что мистер Ларссон был в обычном своем состоянии опьянения, когда шатаясь вышел из бара. А если свидетели правы, то кажется маловероятным, что мистер Ларссон, пьяный вдрызг, преодолел бы в темноте дорогу до фермы Вальгрена глухой ночью и рассадил ему череп через, скажем, полтора часа. К несчастью, два парня, с которыми я беседовал, не слишком надежные свидетели, поскольку скорее всего и сами находились в изрядном подпитии.

Холмс подытожил:

– То есть у мистера Ларссона может быть алиби, а может и не быть. А хозяин заведения? С ним вы разговаривали?

– О да, я побеседовал с мистером Эриксоном, который весьма недвусмысленно дал мне понять, что не имеет привычки обсуждать своих клиентов с кем бы то ни было без повестки в суд. Неудивительно, мистер Холмс: любой нормальный хозяин знает второй закон ведения бизнеса – после того как налил по-честному, держи рот на замке и не треплись с кем ни попадя о том, что видел или слышал.

– А кто-нибудь мог видеть мистера Ларссона после того, как он покинул «Маджестик»? – спросил я у Рафферти.

– Боюсь, тут нам не повезло. Мистер Ларссон остановился в отеле под названием «Лейксайд инн». Разумеется, я решил, что его мог видеть ночной портье, но когда я разбудил его сегодня утром, чему малый не особенно обрадовался, то узнал, что у Ларссона, который живет в отеле очень давно, есть свой ключ от задней двери и он часто именно через нее входит и выходит, поскольку так ближе до его любимой таверны. Так что если мы не найдем человека, который видел, как мистер Ларссон бредет по улице, выйдя из «Маджестик», или подъезжает к гостинице на лошади или в повозке, то не сможем с уверенностью утверждать, есть у него алиби или же нет.

– А вы спросили… – начал было Холмс.

– Вы хотите узнать, есть ли у мистера Ларссона своя лошадь или повозка, да, мистер Холмс?

– Именно, – ответил сыщик, легкой улыбкой дав понять, что не обижается на Рафферти за то, что тот его перебил.

– Ответ отрицательный. А единственный прокат лошадей и колясок, который держит ваш знакомец мистер Кенсингтон, закрывается в шесть часов вечера, если только нет каких-то особых заказов. Кенсингтон сказал мне, что в среду вечером таких заказов не поступало, а это значит, что Ларссону пришлось бы одолжить или украсть лошадь, чтобы добраться до фермы Вальгрена. Мне кажется, нам не удастся навесить убийство на писателя, хотя есть вероятность его причастности – особенно если у кого-то из его друзей имеется лошадь или коляска.

– Да, это вариант, – сказал Холмс, когда мы добрались до станции. – Но, к несчастью, пока что у нас нет никаких намеков, о каком друге идет речь.

Наш план заключался в том, чтобы добраться по железной дороге до городка Сок-Сентр, расположенного в двадцати пяти милях к востоку от Александрии, а там взять обратный курс и сесть на поезд, идущий на восток, из Сент-Пола в Миннеаполис, на котором, если информация Рафферти верна, едет мистер Фегельблад. Тогда у нас будет возможность допросить фермера до его приезда в Александрию. Успех мероприятия зависел, разумеется, от того, прибудут ли оба состава по расписанию, и Холмс это прекрасно знал.