– Так сегодня есть модели, которые тоже просто так не откроешь пилкой маникюрной!

– Это где ты такие видела? Те, что пилочкой не взять, можно ивовой веточкой открыть. Поверь мне! Знавал я специалиста, который на спор и с закрытыми глазами любой современный замок вскрывал за две минуты. А когда я ему мой ключ нарисовал, он сразу понял, что это не дерибас, а стоящая работа. Давай затаскивай сумки в дом, а вот эта – твоя.

Рассол придвинул один пакет ногой к Ольгиной двери.

– Леха, у меня сегодня нет денег, с получки только рассчитаюсь, а?

– Да иди ты… в пень! И вообще, иди ставь чайник, ща приду чай пить!

Ольга занесла в дом пакет, разгрузила продукты на стол. Ей было неудобно перед Лехиной Ленкой, хоть она и не видела, что ее муж порой таскает соседке солидные продуктовые наборы. Денег с нее Леха не брал, поэтому она по возможности и с зарплаты покупала ему что-нибудь симпатичное в подарок. То пушистый теплый шарф, то носки, то запонки или зажигалку. Они дружили с детства, были ближе чем брат и сестра. Если бы не Леха, Ольга бы в десять раз больше соплей на кулак намотала.

Ей было всего четырнадцать, когда у них в садоводстве сгорела дача, а в ней все ее любимые и близкие – мама, папа, бабушка и младший братишка Вадик. Ольге повезло: она тогда попала в больницу с подозрением на аппендицит и осталась жива. Дача – это одно лишь название. Строение было ветхое – курятник курятником, из экономии да по нищете тонкие деревянные стены были обиты картоном, а потолок каким-то бросовым пластиком.

Как потом показала экспертиза, сухой картон мгновенно вспыхнул, а пластик плавился, источая жуткую зеленую вонь, которая задушила все живое…

Ольгу определили в детский дом, оставив за ней городскую квартиру, но из детдома она сбежала в первый же день и спасалась от милиционеров и огромных злых теток из какого-то ведомства, по решению которого ее определили в приют, у Капустиных. Все Рассолы тогда целым колхозом встали на ее защиту и держали оборону на ближних и дальних подступах к квартире.

Система оповещения была налажена, как на войне. Все бабки и дети во дворе знали, куда бежать и что делать, если во двор заворачивал милицейский «козел». Прибывавшая в нем команда теток, усиленная лейтенантом из местного отдела милиции, не успевала выгрузиться у крыльца, как Капустиным уже докладывали: тревога!

Ольгу выдергивали из ее домашнего убежища, дверь в квартиру Васьковых мгновенно залепляли узкой бумажкой с лиловой печатью и росписью начальника ЖЭКа, и незваных гостей встречал на лестнице Рассол-старший, за спиной которого прятались Рассолиха-жена и Рассолиха старая, которая страшно шамкала беззубым ртом и потрясала корявой палкой. Как потом выяснилось, бабка толком даже не понимала, за что воевала.

Леха в это время прятал Ольгу в шкаф и баррикадировал двери в свою комнату – на случай атаки.

Так они воевали примерно с полгода, а потом родители Лехи сунули кому надо конвертик с рублишками, и им разрешили оформить над Олькой опекунство.

– Это я – почтальон Печкин, принес письмо для нашей девушки! – Леха побросал дома пакеты с продуктами и постучался в незапертую дверь соседской квартиры. Ольга открыла, и он помахал у нее перед носом белым конвертом. Эти письма Ольге приходили не по почте – их Рассол привозил сам и вручал, что называется, из рук в руки.

– Ну, давай, подруга, рассказывай!

Леха-Рассол расположился на мягком диванчике в уютной кухоньке своей соседки, закинул ногу на ногу и сыпал сахар в большую чашку с чаем, считая одними губами: «Одна, две, три, четыре, пять…»

– Не слипнется?

– Не боись! Ну, люблю я чаек слатенький!

Рассол вкусно отпил большой глоток свежезаваренного крепкого чая.

– Олька! Ты что молчишь-то?

– Ну, что ты хочешь?!

Ольга сделала вид, что не понимает, о чем идет речь. Если честно, она не знала, что и как рассказывать Рассолу. Да, они друзья, но и с этим неизвестным ей Ильей Леха дружит. И если б только это…

Не так давно Леха-Рассол вот так же пришел к Ольге – чайку погонять, пока его Ленка на работе была. Ольга обрадовалась приятелю: после того, как Рассол женился, она с другом детства стала осторожнее общаться. Ленка – девка нормальная, адекватная, но мало ли что себе накрутит. Если б еще у Ольги был парень, то было бы все проще. Но она одна, и посеять зерно ревности и сомнений на такой почве проще простого. Хоть и Леха, и она сама Ленке сто раз говорили, что они только друзья. Даже больше чем друзья: брат и сестра – так вернее будет. И все это проверено временем и жизненными обстоятельствами.

Леха – дурак – после армии вляпался в глупую историю и загремел на зону, где провел три года. Тогда у него не было Ленки. Вообще никого не было. Подружки, которые липли к нему до этого, мгновенно испарились. Да и не было среди них той, о которой он бы думал как о своей. Была только Ольга, «сеструшка», она и поддерживала его три долгих года. Он хорошо знает, чего ей это стоило. Денег у девчонки было ноль целых шиш десятых! А посылочка на зону – это хорошая зарплата. Ольга вкалывала, как лошадь, чтобы передать Лехе сигарет, конфет и чаю-кофе. Он даже курить бросил, чтобы ей проще было.

Нет, он пытался отказываться от помощи, но Ольга не слушала его, и, как часы, раз в месяц передавала ему посылку, и на свидания приходила. В заявке на свидание писала в графе «степень родства» – «троюродная сестра», чтоб не лезли с расспросами.

Семь месяцев назад Леха освободился, и встречала его у ворот зоны в Обухове Ольга. Он обнял ее и на ухо сказал:

– Я тебе этого никогда не прощу!

Ольга отстранилась, рассмеялась:

– Рассол, ты о чем?! Чего не простишь-то?

– А вот! Того, что ты сестренка мне! А то бы сейчас взял и с ходу женился!

С работой ему помогли друзья, и уже через пару недель Леха пахал, как трактор «Кировец», в большом автосервисе мастером. А еще через месяц познакомился с Ленкой – длинноногой красавицей, машина которой попала к ним на ремонт. Ленка была девушкой самодостаточной, училась на последнем курсе театрального, играла в каком-то народном театре. Увидев ее первый раз, юный мастер-кузовщик Генка свистнул и сказал:

– Реальная телка!

Леха услышал это, аккуратно взял сопливого за ухо, придавил его крепко между пальцами и шепнул:

– Я в адрес этой девушки слышу это в первый и последний раз, понял?

– Понял, – враз сник Генка и натянул на уши чепчик.

Ленка была из какой-то офигительной семьи, в которой мужчины – папа, дед и прадед – были учеными-астрономами.

– Папа в честь меня звезду назвал! – похвасталась на первом свидании Ленка, глядя сквозь челку на потерявшего дар речи Леху. – А мама – биологиня.

– А ты – актриса! – с восторгом воскликнул Леха.

– А я – актриса!