– Мурашки не бегают, а по поводу тактильных ощущений. Может погладите? Я посмотрю.

От моих слов ее щеки над маской порозовели.

– Я, Константин Алексеевич, не глажу пациентов! Но до осмотра мы дойдем, – холодно ответила она.

– А кого гладите? Инструкторов? – вновь не удержался я.

Сглотнув комок в горле, Даша отбила мой пас.

– Только исключительно не женатых! – и вновь перешла на профессорский тон. -Теперь я должна осмотреть вас.

А вот это уже была пытка, как моральная, так и физическая. Когда она убрала с моих ног одеяло, я готов был сгореть со стыда от своей беспомощности, от вида своих усохших ног. А она стала прикасаться к ним, проверять рефлексы, чувствительность. Кровь от ее близости прилила к моему органу. Да спасибо, мой друг в отличии от ног был со мной.

Я, не отрываясь следил за ней, за ее реакцией, за выражением лица. Но все свои манипуляции Даша проделала, не глядя на меня.

«Неужели я настолько жалок и отвратителен, что ей трудно разговаривать, глядя мне в глаза?»

Она что-то тараторила, про исследование, про отек, и все время смотрела в окно.

Когда встала и пошла к двери я вновь не сдержался, проявил эмоции.

– Я настолько отвратителен и жалок, что тебе трудно смотреть мне в глаза?

– Не трудно, я просто прокручиваю план реабилитации в голове, – сказала она явную ложь и вышла.

А я остался сидеть на кровати несчастный калека, который даже не может встать, подойти к девушке и вытрясти из нее всю правду!

Всю ночь не мог уснуть вновь и вновь прокручивал в голове те три дня. И задавался вопросом: «Почему она сбежала? Она ведь реабилитолог, ее не должна была испугать моя травма».

***

Даша

Пушистый снег ложился на горные склоны, одевая их в белые шапки. Солнце уже взошло и теперь радостно светило на небосклоне, отражаясь тысячами лучиков в снежном покрове.

Я в горнолыжном костюме со сноубордом под мышкой быстро шла к подъемникам. В этот майский день было по-весеннему тепло, поэтому шапкой я пренебрегла и сейчас весело шла, щеголяя хвостом высоко собранном на затылке. Легкий ветерок ласкал мое лицо и играл с отдельными локонами. Заскочив на подъемник, я предалась мечтам, как войду на лыжную базу, а меня встретят синие глаза с восхищением глядящие на меня. Как четко очерченных губ коснется теплая улыбка, которая отразиться в глазах серебристыми искорками. И глубокий чувственный голос произнесет:

– Малыш, я уже заждался! Где ты ходишь? Я соскучился! – и обладатель голоса направится ко мне с грацией хищника, увидевшего свою желанную добычу.

От нарисованной в воображении картины мои губы расплылись в глупой улыбке.

Подъемник достиг верхней точки и замер на мгновение, давая выйти.

Я подошла к лыжной базы и не стучась, открыла дверь. Мое сердце замерло в предвкушении от встречи с любимым человеком, да так и забыло, как биться. Костя был там. Все такой же красивый, его синие глаза сияли ярче сапфиров и в них отражалось восхищение, а губы посылали нежную улыбку, но не мне. В его объятьях стояла красивая блондинка и по-свойски запустив руки в его длинные волосы перебирала их между пальцами. Ее губы, припухшие от поцелуев, были растянуты в блаженной улыбке.

Как только скрипнула дверь, они оба, нехотя оторвавшись друг от друга, обернулись на меня. Во взгляде Кости промелькнуло недоумение вперемешку с раздражением. А блондинка ласково улыбнулась и произнесла:

– Спасибо милочка, но твои услуги больше не потребуются! Я вернулась и мой мужчина теперь в надёжных руках!

И повернувшись обратно к Косте она продолжила:

– А что на всем курорте не нашлось ничего более приличного?

Развернувшись, я выскочила из помещения и побежала, пытаясь как можно дальше очутиться от места унижения, разочарования и боли.

Отрицание, злость, торг – может не так поняла, депрессия, и принятие того что не нужна.

И в этот момент звонит будильник – мой спаситель, вырывая меня из оков прошлого.

По моему лицу текут слезы. Слезы обиды, боли и всего остального.

Сколько? Пару месяцев? Да, два месяца я не видела свой личный кошмар. Но стоило Косте вновь появится в моей жизни, и вот он изматывающий, разрушающий, не оставляющий надежду сон.

Прогнав воспоминания, я встаю и иду в душ, чтоб водой смыть остатки пережитой боли и горечи.

***

– Ддддд, – отбивая дробь зубами, после контрастного душа, я в одном полотенце выскакиваю из ванной, чтоб ответить на звонок. – Да кто же это такой настойчивый?!

Не глядя нажимаю принять вызов:

– Алло!

– Дашка, ты где пропала? Битый час до тебя дозвониться не могу!

Ну да, кто же ещё это мог быть? Конечно Рита.

– Душ принимала. А ты чего в такую рань мне звонишь?

– Так узнать, как твой вчерашний рабочий день прошел. А то у меня вчера было важное мероприятия не могла тебе позвонить. Так что было?

– Ничего, – усаживаясь в мягкое кресло произнесла я. – Пришла нетрезвая на работу, и предстала в таком виде перед коллективом, заведующим, который знает меня с пеленок, вообще от меня такого не ожидал. Что ещё? А! Подбивающего клинья коллегу удивила до по потери дара речи. Затем полдня просидела в ординаторской приводя документы в порядок. Потом…

– Короче, Даша, ты его видела?

– Я как раз дошла до этой части, – огрызнулась я.

– И?

– Что и?

– Что было то?

– Ничего! Осмотр пациента лечащим врачом.

– Ну, он что-нибудь сказал? Типа хорошо выглядишь, совсем не изменилась?

– Нет такого не говорил, но намеки на общее прошлое были.

– Какие?

– Личные, Рита!

– Понятно, не лезу. Так, а что это за коллега, подбивающий к тебе клинья? – вычленила она из моего монолога еще одну заинтересовавшую ее новость. – Почему я про него слышу впервые.

– Потому что там ничего такого нет. Он просто коллега!

– Кто? – не обращая внимания на мои отговорки, спросила подруга.

С ней так всегда, если она взяла след, лучше подчиниться, чем идти наперекор.

– Кирилл Андреевич, также, как и я реабилитолог.

– И ты ему нравишься?

– Наверное.

– А он что страшный?

– Да, нет вполне симпатичный мужчина.

– И что не женат даже? – возникли нотки сомнения в Риткином голосе.

– Разведен.

– Дети?

– Нет.