– В прошлый четверг, около девяти утра плюс-минус четверть часа, я проезжал через Вилласету, так как ехал на велосипеде из Монтелузы в Вигату. На другой стороне дороги стояла машина.

– Вы не помните, какая?

– Конечно, помню. БМВ цвета серый металлик.

Монтальбано навострил уши.

– В машине сидели двое: мужчина и женщина. Мне показалось, что они целуются. Но когда я поравнялся с ними, женщина с трудом вырвалась из его объятий, повернулась ко мне и открыла рот, как будто хотела что-то сказать. В этот момент мужчина притянул ее к себе и снова обнял. Мне это показалось подозрительным.

– Почему?

– Потому что это не было похоже на любовную игру. Когда женщина смотрела на меня, ее глаза выражали страх, даже ужас. Думаю, она хотела позвать на помощь.

– И что вы сделали?

– Ничего, потому что машина сразу уехала. Сегодня я увидел по телевизору фотографию той женщины. Могу поклясться, это она, у меня прекрасная память на лица, я их никогда не забываю, даже если вижу всего один миг.

Фарид, лжеплемянник Лапекоры, и Карима.

– Спасибо вам большое, святой отец…

Яннуццо остановил его жестом руки:

– Я еще не закончил. Я записал номер машины, потому что все это, как я сказал, показалось мне подозрительным.

– Он у вас с собой?

– Конечно.

Он вытащил из сумки сложенный вчетверо тетрадный лист в клеточку и протянул его комиссару:

– Вот здесь написано.

Монтальбано взял его двумя пальцами, бережно, как бабочку.

AM 237 GW.

В американских фильмах полицейскому стоит только назвать номер машины, и уже через две минуты ему сообщают имя владельца, его семейное положение, количество детей, цвет кожи и точное количество волос в заднице.

В Италии все иначе. Однажды комиссару пришлось прождать двадцать восемь дней, а тем временем мафия благополучно успела прикончить владельца средства передвижения (как написали в отчете) и сжечь тело. Когда пришел ответ на запрос, необходимость в нем уже отпала. Единственная возможность ускорить процесс – это обратиться к начальнику полиции: может, совещание с префектом уже закончилось.

– Это Монтальбано, господин начальник полиции.

– Я только что вошел. Слушаю вас.

– Я по поводу той пропавшей женщины…

– Какой женщины?

– Ну, Каримы.

– Кто это?

Он вдруг понял, что это разговор глухого с немым – он так ничего и не доложил начальнику полиции об этой истории.

– Господин начальник полиции, мне так неудобно перед вами…

– Ничего страшного. Что вы хотели?

– Мне необходимо как можно скорее выяснить имя и адрес владельца машины по ее номеру.

– Назовите номер.

– AM 237 GW.

– Завтра утром я вам сообщу, что мне удалось узнать.

– Я тебе накрыла в кухне. В столовой стол занят. Мы уже поужинали.

Только слепой бы не заметил, что стол занят: на нем была разложена огромная головоломка, изображающая статую Свободы чуть ли не в натуральную величину.

– Представляешь, Сальво, он собрал ее всего за два часа!

Благоговейное «он» отныне, конечно, могло относиться только к Франсуа, недавнему похитителю школьных завтраков и нынешней гордости семьи.

– Это ты ему подарила?

Ливия сделала вид, что не слышит.

– Можешь выйти со мной на пляж?

– Сейчас или когда ты поешь?

– Сейчас.

От луны на пляже было светло, как днем. Они шли молча. Подойдя к куче песка, Ливия печально вздохнула:

– Ты бы видел, какой он построил замок! Потрясающий! Настоящий Гауди!

– Построит другой – времени у него в избытке.

Ей не удастся его растрогать – в нем сейчас говорит сыщик и к тому же ревнивый мужчина.

– В каком магазине ты нашла эту головоломку?

– Я ее не покупала. Сегодня днем заезжал Мими. Всего на одну минуту… Это головоломка его племянника, который…

Монтальбано развернулся, сунул руки в карманы и зашагал в другую сторону. Перед его глазами стояли десятки несчастных племянников Мими, у которых дядя постоянно отбирал любимые игрушки.

– Прекрати, Сальво, не будь идиотом! – крикнула, догоняя его, Ливия.

Она попыталась его обнять, но он вырвался.

– Иди ты к черту, – прошептала она и пошла к дому.

И что теперь прикажете делать? Ливия отказалась участвовать в перепалке, так что выместить злобу не на ком. Он нервно расхаживал по берегу, набрал полные ботинки воды и выкурил одну за другой десять сигарет. Вдруг его осенило:

«Какой же я осел! Естественно, что Мими нравится Ливия и ей он не противен. Кроме того, я заставляю Мими тратиться на подарки. Очевидно, он этим пользуется, чтобы вывести меня из себя. Он ведет против меня осаду, так же как и я против него. Пора подумать о контрнаступлении».

Он вернулся домой. Ливия смотрела телевизор, уменьшив звук, чтобы не разбудить спящего в их кровати ребенка.

– Ну прости меня, – сказал он, проходя в кухню.

Из духовки доносился соблазнительный запах пирога с султанкой и картофелем. С первого же куска стало понятно, что вкус не уступает запаху. Ливия подошла, обхватила его со спины и потрепала по голове:

– Нравится?

– Потрясающе. Надо будет сказать Аделине…

– Аделина утром зашла, увидела меня и сказала, что «не желает синьору беспокоить» – только ее и видели.

– Ты хочешь сказать, что приготовила это сама?

– Ну конечно.

На секунду, всего на миг пирог встал ему поперек горла при одной мысли, что Ливия приготовила его, чтобы забылась история с Мими. Но голод развеял сомнения.

Прежде чем усесться с Монтальбано перед телевизором, Ливия задержалась у стола, любуясь головоломкой. Теперь, когда Монтальбано выпустил пар, можно было спокойно поговорить об игре.

– Он так быстро ее собрал! Нам бы с тобой понадобилось больше времени.

– Или нам бы раньше надоело.

– Вот-вот, и Франсуа говорит, что головоломки скучные, потому что в них все по правилам. Он говорит, каждый кусочек обрезан так, чтобы подходил только к одному другому кусочку. А было бы куда интереснее, если бы можно было складывать их по-разному!

– Это он так сказал?!

– Да. И он мне подробно объяснил, что имел в виду, когда я у него спросила.