Меня немного удивило отсутствие машин на огороженной столбиками маленькой площадке перед входом в заведение. Белого микроавтобуса, увозившего девочек из заведения той памятной ночью, когда мы познакомились с Бэмби, поблизости не было.

Я прошел к мраморной лесенке, ведущей в подвал. Над прочной дубовой дверью внизу голубовато светилась пластиковая панель с вывеской «Каприз». Если я попал туда, куда надо, то название могло бы быть и определённей, например: «Любой каприз клиента».

Спустившись вниз, я потянул дверь на себя. В крохотном, освещенном красноватым светом вестибюле меня встретил меланхоличный охранник в камуфляжной форме. Он базальтовой глыбой застыл в низком офисном кресле, забросив обутые в тяжелые армейские ботинки ноги на деревянное перильце еще одной короткой лесенки, ведущей в глубины преисподней — маленького зальчика с низкими сводами. Оттуда доносились звуки музыки. Охранник почти не отреагировал на мое появление — лишь сонно покосился одним глазом.

Я спустился в зал, огляделся. Очень мило и уютно. Восемь столиков, накрытых клетчатыми бело-красными скатертями, свечи в красных плафонах, формой напоминавшие стеклянные колпаки керосиновых ламп, отбрасывали приглушенный свет на лица посетителей — всего их пятеро, все женского пола, все прелестницы.

Девочки в несколько напряженных позах сидели за сдвинутыми столиками в углу, перед ними стояли две бутылки шампанского и огромный торт. Судя по всему, они терпеливо ждали отмашки, когда можно будет раскупорить шампанское. На меня они почти не обратили внимания.

Я присел за свободный столик. Одна из девочек поднялась со своего места и ленивой походкой направилась к бару, откинула деревянную крышку, перегораживающую вход в узкое пространство за стойкой, и исчезла за пурпурной портьерой. Отсутствовала она полминутки и вернулась к своему месту за столиком.

— Похоже, я попал куда надо… — Я приветливо помахал ей рукой.

Похоже, в самом деле так. Портьера дрогнула, раздвинулась, и за стойкой возникла женщина.

Она заметно отличалась от той продвинутой тусовщицы в эпатажном наряде из красной кожи, что встретилась мне неподалеку от Сретенки, — теперь на ней был строгий деловой костюм песочного цвета, волосы аккуратно расчесаны на прямой пробор и уже не напоминали клубок перекати-поля. Но не узнать ее было мудрено.

— Привет, Фанни! — громко приветствовал я.

Она подслеповато сощурилась, вглядываясь в сумрак, и вытянула голову. Замерла на мгновение, словно вспоминая, где мы встречались, потом усмехнулась и, встав на цыпочки, достала с полки бутылку «Бифиттера», подняла ее на уровень плеча — жест выглядел вопросительно.

Я махнул рукой утвердительно.

Она цапнула из холодильника пару бутылочек с тоником и направилась к моему столику, бросив что-то на ходу одной из девочек. Та доставила пару больших стаканов с толстым, тяжелым донышком. Я взял бутылку из рук Фанни, посмотрел на наклейку.

— Не пьешь джин?

— Ну вообще-то сок можжевельника не входит в мой рацион.

— А что в него входит?

— Я питаюсь сырым мясом, а пью только свежую кровь.

— Ах да, ты же у нас хищная птица с разбитым сердцем.

— Но могу выпить и джина. — Я отвернул пробку, плеснул немного в стаканы: — За тебя. Ты прекрасно выглядишь.

— Но ты же не затем сюда явился, чтобы расточать мне комплименты?

— Не знаю… Давай для начала выпьем.

Мы подняли стаканы и пригубили.

— Ну и?.. — настаивала Фанни, подлив себе тоника.

— Мне нужна девочка.

Фанни откинулась на спинку кресла, скрестила руки на груди и, закинув ногу на ногу, некоторое время гипнотизировала меня сонным черепашьим взглядом.

— С чего ты взял, что я смогу тебе в этом помочь?

— Да брось ты. — Я опустил ладонь на ее локоть. — Мы ж свои люди. И кроме того, я тебе, кажется, говорил… Я ведь птица ночная, кое-какое представление о среде обитания имею. Или ты хочешь убедить меня, что эти симпатичные девчушки собрались тут за полночь исключительно для того, чтобы отметить день рождения подружки?

— А знаешь, ты угадал… — Она сделала знак девицам, собравшимся за праздничным столом.

Девочки, как по команде, зашевелились, о чем-то приглушенно заворковали. Пробка полетела в потолок, пенящиеся бокалы сошлись с тонким звоном над тортом, приветственно качнулись к одной из участниц застолья, сидевшей ко мне спиной, видно имениннице.

— У Маши в самом деле сегодня день рождения, — подала голос Фанни. — У нас тут, как видишь, все по-семейному…

Только теперь я обратил внимание на то, что кресло во главе стола пустовало.

— Да-да, — подтвердила Фанни, — они ждали меня. Но тут заявился ты.

Я демонстративно повертел головой, оценивая интерьер заведения.

— Что-то не так? — спросила Фанни.

— Черт, похоже, я все-таки ошибся адресом, — вздохнул я. — Шел в комнату — попал в другую. Шел в маленький бордель, а попал, кажется, в один из филиалов общества милосердия.

— Милосердия? — с усмешкой протянула она, и черепашьи веки ее дрогнули. — А что, в каком-то смысле ты прав. Знаешь, я ведь в этом бизнесе достаточно давно, всего повидала. Здесь действительно неплохо. Девочки ведь не зря ко мне стремятся.

Я медленно цедил джин, стараясь подольше удерживать во рту приятно пощипывающую язык жидкость. И уже прилично расслабился, однако сумел отметить перемену в лице Фанни. Веки её пришли в движение, поползли вверх — она напряженно смотрела куда-то выше моего плеча, а пальцы настолько плотно стиснули стакан, что, казалось, вот-вот раздавят его… Я оглянулся. В зал вошел милиционер, лейтенант. Проходя мимо, он небрежно глянул на меня, привычным жестом откинул деревянную крышку, открывающую проход за стойку бара, и исчез за портьерой. В каждом его жесте сквозила уверенная повадка человека, чувствовавшего себя здесь как дома.

— Я сейчас, — бросила Фанни, направляясь следом за стражем порядка.

Девочки за столом притихли, затравленно поглядывая в сторону бара. Спустя пару минут мент появился снова и неспешно двинулся к выходу. Охранник вытянулся по стойке «смирно». Когда же лейтенант скрылся за дверью, каменный человек облегченно выдохнул и уселся на свое место. Обернувшись, я увидел Фанни за нашим столом. Она наливала в стакан джин — когда тот наполнился до половины, я придержал ее руку и спросил:

— Красная крыша явилась за очередным взносом?

— Ага… — выдохнула она.

— А что у нас почем? Какие тарифы, если не секрет?

— Да какой, к черту, секрет! Это же всем известно. — Она выдернула из розетки салфетку, расстелила ее на столике, вынула из кармана жакета ручку, нарисовала кружок: — Это, будем считать, уличная точка. — Ручка быстро очертила контур человечка справа от круга, потом слева, потом еще один, чуть ниже; быстрым росчерком протянула к ним из кружка три стрелки: — Это начальник отделения милиции, — обозначила она левого человечка. — Ему положено полторы тысячи в месяц.