Так Крошка Мари нашла родственную душу. Может быть, она как-нибудь покажет ему и собственный «музей». Переспали они в первый раз после того, как он показал ей свое собрание. Как ни странно, она совсем не нервничала, несмотря на то что у нее уже давно не было секса и негативный опыт в ее жизни был связан в основном именно с мужчинами и сексом. Можно сказать, что нормальной любви с мужчиной у нее никогда и не было.

Все получилось очень неплохо, и теперь они встречались на полную катушку.

— Ты знаешь правила, — сказала Фрэнси Крошке Мари.

Та кивнула.

Партнер либо ничего не должен знать о Фирме, либо — все, тем самым присоединяясь к ней. Он или она клялись молчать, а также получали информацию о наказаниях за болтовню или измену. Случалось, что кто-то изъявлял желание стать сотрудником.

— Он хочет работать с нами, — заявила Крошка Мари. — Работать на тебя.

Эрьян кивнул.

— Тогда придется доказать, что ты того стоишь, — пояснила Фрэнси, буравя его взглядом.

Она слышала о нем много хорошего, и, насколько ей было известно, он не входил ни в какую группировку, был сам себе режиссером. Но теперь ему придется завязать со свободными художествами и перейти под начало к единственному боссу. Если он пройдет проверку.

— Ты слышал про процесс над Ван дер Бильтом? — спросила его Фрэнси.

Эрьян кивнул.

Этот Ван дер Бильт входил в банду в Амстердаме, которая снабжала Фрэнси героином. Он был женат на шведке и большую часть времени проводил в своем доме в Гётеборге. Несмотря на большие взятки таможне, наркополицейские его все-таки взяли, и теперь он сидел по обвинению в контрабанде и подкупе. За последние недели в прессе много писали о подкупленных таможенниках. Прокуратуре удалось найти человека, ставшего главным свидетелем. Он видел, как один из высоких чинов получал деньги в обмен на то, что не заметит, как героин пойдет через границу. Фрэнси не была напрямую связана с Ван дер Бильтом; дела с ним вел Джим, но она вообще не хотела рисковать.

— Сделай так, чтобы этот свидетель вообще не заговорил, — сказала она.

Эрьян кивнул. Не самое простое задание, если учесть, что свидетеля хорошо охраняла полиция, однако вполне выполнимое.

— Всю необходимую информацию получишь у Джима, — добавила Фрэнси. — Спасибо за кофе. Оставляю вас, голубков, спокойно завтракать.

Крошка Мари не могла не уловить в голосе и взгляде Фрэнси ревнивых ноток.

Фрэнси не была стопроцентно счастлива с Пером. Нельзя сказать, что несчастлива, но их любовь больше напоминала дружбу. Страсть давным-давно выветрилась. И Крошка Мари видела, как это произошло. Видела, как они перестали друг к другу прикасаться. Перестали смотреть друг на друга с интересом и вожделением, остались только нечто вроде смирения и усталость.

— Черт, она какая-то подавленная, — заметил Эрьян, когда Фрэнси ушла.

— Просто перетрудилась в последнее время, — ответила Крошка Мари. — Много всего навалилось и по работе, и дома тоже. Сам понимаешь, глава мафии и молодая мама…

— Она в конце концов сорвется.

— Да нет, выдержит. Она невероятно крутая, скажу тебе. Не справишься с этим свидетелем — сделает из тебя котлету.

Фрэнси решила заехать в «Вальян», чтобы позавтракать и в тишине почитать газету перед тем, как заняться делами с Кристиной. Она открыла своим ключом служебную дверь со двора и оправилась прямо на кухню. Сварила кофе и взяла свой любимый багет с грецкими орехами, салат и порцию свежих креветок. Сев за столик у окна, она стала листать утренние газеты, кипой лежавшие на полу у входа.

В ресторане она была совершенно одна. Вокруг ни души. Повара, как правило, приходили не раньше девяти, а официанты и того позднее. Кристина обычно появлялась в середине дня, потому что любила поспать. А Фрэнси как раз нравилось, что еще никого не было. Именно за тем она сюда и приехала.

В газете опять писали про суд на Ван дер Бильтом, еще было много статей про войну и все сильнее ощущавшийся экономический спад. Биржи по всему миру обваливались, снижались цены на жилье, бизнес грозил увольнениями, инфляция росла, а банки предъявляли все более жесткие требования к желающим взять кредит. Кислая физиономия директора госбанка то и дело маячила в телевизоре, но для многих он давно был каким-то призраком. Фрэнси встречалась с ним как-то на одном из тех благотворительных балов, которые устраивала Грейс, заседавшая в разных фондах и собиравшая деньги на гуманитарные нужды по всему миру. Он, как ни странно, оказался вовсе не занудным сухарем, а его умение танцевать просто поражало. Тот вечер походил на новый выпуск «Танцев со звездами». На что только не пойдешь, чтобы понравиться населению!

— Доброе утро!

Фрэнси оглянулась и увидела, как к ней из недр ресторана идет Кристина, одетая в мешковатые джинсы и черную футболку с длинными рукавами.

— Привет, — поздоровалась Фрэнси.

— Вкусно? — поинтересовалась Кристина, сев напротив.

— Очень. Не знала, что ты здесь, а то бы я…

— Я вчера поздно закончила работу и спала здесь, в офисе. Иногда я так делаю. Как ты рано!

Еще не было семи.

— Сплю плохо, — объяснила Фрэнси.

— Сочувствую, — сказала Кристина таким тоном, что можно было поверить, будто ей действительно не все равно. — Да, у меня самой бывает, я… — И замолчала. С грустью посмотрела на Фрэнси. Сестра. Чужая. Было тяжело смотреть, быть рядом. Где-то поблизости от них эта сестринская любовь еще теплилась, но еле-еле и незаметно для окружающих, так что обеим было лень за нее хвататься.

— Как бизнес? — спросила Фрэнси, чтобы не молчать.

— Не так бойко, как обычно, — ответила Кристина. — Заметно, что народ менее охотно расстается с деньгами. Но пока не жалуюсь.

— Ты всегда можешь попросить у меня…

— Спасибо, я прекрасно справляюсь!

— Ну, извини!

Опять молчание. Кристина встала и пошла налить себе кофе.

— Пора отмывать, да? — спросила Кристина.

— Да, — подтвердила Фрэнси.

— Сколько?

— Больше двухсот тысяч.

Кристина кивнула. Конечно, она могла сделать так, что двести тысяч крон черными станут белыми. У них была тщательно отработанная система ухода от внимания налоговых властей. Деньги, которые Фрэнси получала от различных видов бизнеса, превращались во взятки, различные виды выплат и черных зарплат своим подельникам и себе самой, но немалая их часть отмывалась посредством огромного количества чеков за несуществующие ужины, которые клепались в кассах обоих ресторанов Кристины. Чтобы в налоговой никто не мог ничего заподозрить, Кристина закупала говяжье филе и алкоголь огромными партиями, и все это, как она утверждала, шло на эти якобы заказанные гостями блюда. На самом деле она и говядину, и алкоголь продавала другим рестораторам, но уже без всяких чеков. Из отмытых денег сама Кристина получала двадцать процентов, остальные делили между собой Юсеф (двадцать процентов от общей суммы) и Фрэнси (шестьдесят). Юсеф по-прежнему был акционером, владеющим двадцатью процентами акций и членом правления компании, а Фрэнси на бумаге числилась заместителем исполнительного директора и владелицей целых шестидесяти процентов их ресторанного бизнеса. Поэтому кто же мог усомниться в том, что ей полагалась жирная зарплата. Зарплата, с которой и платились ее налоги и все такое, ежемесячные пара тысяч в счет пенсионных накоплений, а также в акционерные фонды Адриана и Бэлль.