Вы обязательно должны потом мне все рассказать, мистер Хаттон. — Вайолет улыбнулась. — Я никогда не закончу распаковываться, если буду стоять здесь и болтать с вами. Но если я все же решу прогуляться, то примерно через час спущусь вниз.

— Уж вы, мисс Уолтере, не подведите меня.

Вайолет торопливо пересекла гостиную, и Корнелия быстро отошла от двери, чтобы та не узнала, что она подслушивала.

Вайолет заговорила только после того, как закрыла дверь:

— Ваша светлость, место, куда ушел его светлость, называется «Максим».

— Спасибо, Вайолет. Интересно, что это такое. Думаешь, мне можно туда пойти?

— Одной нет, ваша светлость, — чуть ли не в испуге проговорила Вайолет.

— Да, пожалуй, нельзя. Женщинам ужасно не везет, правда?

— Но не всем, ваша светлость.

— Ну да, это зависит от женщины, разумеется!

Корнелия подумала о тетушке. Окажись на ее месте тетя Лили, она бы не сидела здесь в половине десятого вечера наедине со своими горькими мыслями. «Наверное, я какая-то неправильная», — решила Корнелия.

Ей хотелось заплакать при мысли о том, что герцог сейчас беззаботно веселится один, без нее. Что делают мужчины, когда бывают одни в Париже? До чего же она наивна и ни в чем не сведуща, в раздражении думала Корнелия. Почему она не знает, что делают женщины, которые не леди, чтобы завлекать мужчин? Разве можно сражаться с врагом, которого ты никогда не видела и о котором знаешь только то, что это враг?

Ощущая полную безнадежность и разочарование, она сказала Вайолет:

— Я, пожалуй, лягу спать, потому что делать больше нечего. — Хорошо, ваша светлость, — ответила Вайолет. Но когда Корнелия подняла руки, чтобы расстегнуть ожерелье, в дверь постучали.

Вайолет пошла посмотреть, кто это, но не смогла объясниться с рассыльным, стоявшим за дверью, и Корнелия поспешила ей на помощь.

— К мадам пришел какой-то джентльмен, — повторил рассыльный.

— Джентльмен? — переспросила Корнелия. — Как его имя?

— Мсье Блайт, мадам.

Корнелия слегка вздрогнула от неожиданности.

— Проводите его наверх, немедленно, — распорядилась она.

— Хорошо, мадам, — ответил рассыльный и убежал.

— Это мой кузен Арчи, — объяснила Корнелия Вайолет. — Я не видела его два года. Он приезжал погостить к нам в Ирландию незадолго до того, как погибли мои родители. Интересно, как он узнал, что я здесь?

: — Наверное, отчет о вашей свадьбе напечатали все французские газеты, ваша светлость, — сказала Вайолет.

— Да, конечно. Совсем забыла об этом. Буду рада снова увидеть кузена Арчи.

Она посмотрелась в зеркало, поправила свою затейливую прическу, созданную Вайолет по указаниям мосье Анри, и перешла в гостиную.

Через несколько минут ей доложили о приходе Арчи Блайта. Он был высок, белокур и являл собой воплощенную элегантность. Вся созидательная энергия, какой обладал Арчи, почти целиком тратилась к выгоде его портного. Он всегда был изысканно одет по самой последней моде, его цилиндр по блеску не имел себе равных, и, как бы жарко ни было на балу и как бы много он ни танцевал, никто никогда не видел, чтобы его воротничок помялся, а гвоздика или гардения у него в петлице завяла.

Несмотря на такую внешность, у Арчи было золотое сердце. Никто не мог устоять против его добродушия и неизменной готовности помочь любому человеку, попавшему в беду, вопреки любым неудобствам для себя.

Он был двоюродным братом Эдит Уайтингтон-Блайт и единственным членом ее семьи, сохранившим с ней дружеские отношения после ее бегства с Бертрамом Веллингтоном. Сколько Корнелия себя помнила, Арчи раз в год приезжал погостить у них во время скачек. Розарил наверняка казался ему очень бедным и неудобным, но Арчи никогда не жаловался ни на плохую пищу, ни на недостатки обслуживания.

Когда он вошел в комнату, Корнелия, радостно вскрикнув, бросилась к нему с протянутыми руками.

— Арчи! Я счастлива тебя видеть! — воскликнула она.

Он поймал ее за руки и ласково поцеловал в щеку.

— И я рад видеть тебя, моя дорогая, — сказал он. — Но к чему это затемнение?

— Ты имеешь в виду мои очки? — спросила Корнелия. — На то есть причины. Расскажу тебе потом. Как ты узнал, что я здесь?

— Открыл газету несколько часов назад, — ответил Арчи, — и прочитал о вашей свадьбе и о том, когда вы приезжаете. Подумал, надо к тебе заглянуть поздороваться. Я и понятия не имел, что ты помолвлена.

— О помолвке было объявлено шесть недель назад, — сказала Корнелия. — Должно быть, ты это пропустил.

— Не представляю, каким образом, — заметил Арчи. — Однако ничего плохого не случилось, если не считать того, что я не сделал тебе свадебного подарка. Я слышал, этот Рочемптон неплохой парень. Кстати, где он?

— Он пошел к «Максиму», — ответила Корнелия, — и я тоже хочу туда пойти, Арчи.

— К «Максиму»? — переспросил Арчи. — Святые небеса, и это во время медового месяца! Совсем неподобающее дело, знаешь ли.

Корнелия сделала глубокий вдох.

— Послушай, Арчи, отвези меня туда — я хочу знать, что это такое. — Совершенно невозможно, моя дорогая, — ответил Арчи. — Неужели ты не понимаешь? Это самое лучшее место в Париже, чтобы повеселиться… но не для жен.

— Арчи, пожалуйста, выслушай меня, — сказала Корнелия, вцепившись ему в руку. — Я просто хочу посмотреть, куда ушел Дрого, хочу увидеть, с кем он там. Пожалуйста, отведи меня! Я надену вуаль, никто ничего не узнает.

— Нет, клянусь Юпитером, я не могу этого сделать, — ответил явно шокированный Арчи. — Ты теперь герцогиня, Корнелия, и должна вести себя надлежащим образом. Тебе уже нельзя носиться повсюду в бриджах, как это было в Розариле. Тебе необходимо помнить, что ты — леди.

К чертям всех леди! — Корнелия топнула ногой. — Я сыта по горло тем, что я леди. Того нельзя, этого нельзя, я должна делать то, я должна делать это… Арчи, помоги мне! Ты единственный человек, к кому я могу обратиться.

— Но что же все-таки случилось? — удивленно спросил Арчи.

— Сядь, — приказала Корнелия.

Он сел, поддернул брюки, чтобы сохранить ретро заглаженную складку, явив при этом взору красивейшего фасона лакированные туфли и черные шелковые носки, затем поправил накрахмаленную манжету своей вечерней рубашки так, чтобы она выглядывала из рукава ровно настолько, сколько требовалось. Потом вставил в глаз монокль и вопросительно взглянул на Корнелию.

И она рассказала ему правду. Всю. До конца. Свой рассказ она закончила их свадьбой и приездом в Париж.

Арчи Блайт сидел как громом пораженный. Время от времени он восклицал: «Клянусь Юпитером!» — и только когда рассказ Корнелии подошел к концу, он дал моноклю выпасть из глаза и заговорил: