Лоркан ничего не говорил, просто пристально смотрел на нее. Через мгновенье она снова пришла в себя.

— Вскоре я узнала, — сдавленным голосом сказала она, — что беременна.

— И он, наверно, тебя бросил, — фыркнул Лоркан.

— Нет. Он был в восторге, сказал, что мы должны как можно скорее пожениться.

Лоркан чувствовал, как у него холодеет сердце.

— И как? Поженились?

— Ну да. Вспомни, я же думала, что он меня любит, — жалобно сказала она.

Лоркан резко вздохнул. Итак, она уже дважды побывала замужем! Двое мужчин занимались любовью с ней, брали в свою постель, ласкали ее прекрасное тело и называли его своим. Обладали им, сколько хотели!

Миллион злых вопросов готовы были сорваться с его губ. Каково было с этим мужчиной? Он кричал, дрожал, были у тебя с ним повторные оргазмы, ты прятала голову у него на плече, вздыхала, шептала, как его любишь?..

Своим откровением она растоптала ему душу. Двоим мужчинам родила по ребенку, принеся им высший дар, на какой только способна женщина.

Не стоило удивляться. Он всегда знал, что она любвеобильна. Слишком влюбчива. Чего стоят ее теперешние нежные излияния, когда любовь она испытывает и к зайцам, и к раненым птицам, и к каждому несостоятельному официанту?

Кетлин не знала, что такое любовь. Ее слова ничего не стоили.

— Что было дальше? — холодно спросил Лоркан. — С чего ему было жениться, если он не испытывал к тебе привязанности?

Она зажмурилась, будто он ее ударил.

— С того, что он был ливийцем. Возникли неприятности в связи с его документами…

— Он женился на тебе, чтобы получить вид на жительство? — резко спросил Лоркан.

— Почти наверняка.

Кетлин опустила голову. Волосы выскользнули из-под ленточек и, рассыпавшись, почти скрыли ее несчастное лицо.

— Итак? — нетерпеливо поторопил он.

У нее снова покатились из глаз слезы. Лоркан смотрел, запрещая себе жалеть ее, из собственного опыта зная, чем это должно было кончиться: ребенка похитили, мужа она больше не видела.

Он устало повернулся, собираясь уходить.

— Дослушай меня! — всхлипнула она.

— Ни к чему это. И так ясно. Когда ему отказали в разрешении на жительство, он похитил твоего ребенка и увез к себе домой.

— Неужели это не трогает твоего сердца? — пролепетала она, пораженная его бесчувственным тоном. — Моему ребенку было всего девять месяцев от роду! Я была вне себя от горя! — с жалким видом вскрикнула она.

Лоркан плотно сжал челюсти, стараясь подавить сочувствие, зарождавшееся в его душе. Непрошеные воспоминания о женщинах, его первых подзащитных на процессах о международных похищениях, роились у него в голове. Их жизни были сломаны утратой ребенка или детей, и ему приходилось держать себя в руках, чтобы не расчувствоваться, сохранить ясность мышления и профессионализм.

— Я имел дело с многими такими случаями, — сказал он, пожимая плечами.

Кетлин ахнула.

— Но речь идет о моем ребенке!

Лоркан беспощадно сверлил ее глазами.

— Ты получила развод? — спросил он сдавленным голосом.

У нее по лицу текли слезы, глаза ярко блестели.

— Не пришлось, — дрогнувшим голосом сказала она. — Я получила извещение французского консульства в Ливии, что муж и ребенок погибли в дорожной катастрофе. Контактного адреса не дали, но приложили фотографии. Одна из них у меня вот здесь, — хрипло произнесла она, с любовью прикасаясь рукой к серебряному медальону. — Сегодня был бы день рождения Кайрана. И впервые я забыла об этом! — простонала она и снова разрыдалась.

С этим было тяжелее справиться, чем он ожидал. Она прошла сквозь ад. Но это не меняет дела: им надо разойтись, и чем скорее, тем лучше.

Кетлин отняла у него мечту. Вот так. Он представлял себе, как станет здесь главой семьи. Но… Ничего, встретит еще кого-нибудь, женится, заведет детей…

Лоркан закусил губу. Его поразило то, как эта мысль тут же ужаснула его. Он угрюмо смотрел на Кетлин и думал, что вот-вот потеряет совершенную партнершу по постели.

Однако внутренний голос настырно твердил, что тут замешано нечто большее. И Лоркан насупился.

Кетлин увидела, как в его глазах появляется что-то злое, и с возгласом отчаяния вскочила на ноги, подбирая дрожащими руками пышные юбки. Он не успел двинуться с места, как она проскочила мимо него и сломя голову понеслась в хозяйскую спальню — снимать подвенечное платье.

— Кет! — рявкнул он, поняв ее намерение.

— Замолчи! — прокричала она, несясь вверх по лестнице. — Ненавижу тебя! Бесчувственный! Ты не знаешь, что это такое! — бросила она через плечо. — Я была одна, больная!..

Он догонял ее. В истерике она забежала в комнату и попыталась захлопнуть перед ним дверь, но он толкнул ее плечом и ворвался следом.

— Не говори со мной! — кричала она, с остервенением дергая мелкие пуговки на спинке платья. Она не хотела ни его презрения, ни его злобы. — Знаю, я была дурой. Не надо объяснять мне это на пальцах!

Она подняла к нему разъяренное лицо — и притихла. Он выглядел таким обиженным, перепуганным… Она задела его достоинство, обманула доверие. Какая дура! Теперь он никогда ее не полюбит. Все кончено.

— Что бы я там ни творила, я всегда расплачивалась за все в тысячекратном размере! — снова разгорячившись, вскричала она. — Тебе, наверно, кажется, что я безнравственная. Что ж, может быть, и так. Ничего не могу с собой поделать, влюбляюсь не в тех! Я доверчива, вот в чем беда! Ах, чертово платье! — всхлипнула она в полном отчаянии.

— Повернись, — приказал он. — Я помогу.

— Нет! Я не хочу…

— Поворачивайся!

Остолбенев от его грубого тона, она послушалась. У нее едва хватило терпения дождаться, когда же он, сердито бормоча, справится с обтянутыми шелком пуговками. Наконец она почувствовала прохладное дуновение в спину. Кетлин перешагнула через платье, оставив его на полу как ничего не значащий предмет.

Не обращая внимание на то, что на ней остались только кружевные трусы и лифчик, она стащила прекрасный перстень, украшенный изумрудами и бриллиантами, который сама выбрала к помолвке. Теперь у нее на пальце не оставалось ничего. Обручальное кольцо, которое она носила в бытность свою «женой» Гарри, уже лежало в принадлежавшей ему шкатулке, содержимое которой она берегла для Конора, когда тот подрастет.

— Возьми! — Резко шагнув вперед, она взяла руку Лоркана, разогнула ладонь и вложила в нее перстень. — Я не могу выйти за тебя замуж.

Лоркан судорожно сжал перстень в кулаке, больно вдавив камни себе в ладонь, но ничего не ответил. Просто смотрел на нее пустыми глазами.