очень красивой и богатой девицей, притом страстной путешественницей. Прежде чем отважиться войти в пустыню, она исследовала малоизученные районы бассейна Нила, где лишилась матери, умершей от лихорадки, которая свирепствует в тех краях. В тысяча восемьсот шестьдесят девятом году, находясь в Триполи, госпожа Тинне собрала караван, намереваясь пересечь Сахару, добраться до озера Чад, а оттуда направиться в Кано. С собой она взяла двух верных голландских моряков, пять женщин, троих освобожденных рабов и тунисца по имени Магомет-эль-Кебир…

— Подлого предателя, — вставил Эль-Хагар.

— Совершенно верно. Кроме них, с ней были двое бывших спаги. Я прав, Эль-Хагар?

— Да. И я в качестве проводника.

— Чтобы не встретить препятствий на пути, госпожа Тинне запаслась надежными рекомендациями для туарегских вождей. Она очень рассчитывала на защиту главы племени Гарби. Бесстрашная женщина довольно быстро добралась до оазиса, однако тамошний вождь под каким-то незначительным предлогом покинул ее и вверил заботам марабута по имени Хагамед. Вскоре караван догнали восемь туарегов и сказали, что им приказано охранять госпожу Тинне. Ничего не подозревая, она согласилась, и экспедиция продолжила путь. В караване было двадцать семь арабов и столько же верблюдов: внушительная сила, которая вполне могла сдержать натиск разбойников. Если бы не предательство. Во время третьей, если считать от выхода из Мурзука, стоянки туареги, получившие богатые дары, начали вести себя вызывающе. Они сговорились с тунисцем ограбить голландку. Заручившись поддержкой негодяя, туареги потребовали у госпожи Тинне пятьдесят талеров и новые бурнусы, в противном случае угрожая бросить ее в пустыне. Так ли было дело, Эль-Хагар?

— Так, господин, — мрачно ответил мавр. — Этот шелудивый тунисский пес снюхался с туарегами.

— Тинне, дама энергичная и непреклонная, наотрез отказалась дарить им что-либо до тех пор, пока караван не доберется до Шенукена. Впрочем, опасаясь какой-нибудь выходки этих грабителей, она все же сделала их главарю дорогой подарок. На следующий день погонщики, тоже бывшие в сговоре с туарегами, начали выказывать непослушание: отказались идти дальше, а потом вообще прокололи несколько бурдюков. Видимо, Тинне что-то заподозрила, потому что решила вернуться в Мургест, однако подлый тунисец убедил ее продолжить двигаться на юг. Первого августа они добрались до долины Абердишук, расположенной далеко от обитаемых оазисов. Ночевка прошла спокойно. Наутро госпожа Тинне приказала сворачивать лагерь. Это был ее последний приказ. Туареги и тунисец уже приговорили прекрасную голландку к смерти. Перед самым выходом каравана два погонщика якобы поссорились из-за поклажи. Один из голландских моряков вмешался, попытавшись разнять драчунов. Тогда кто-то из туарегов метнул в него копье с криком «Кто ты такой, чтобы встревать в дела мусульман?». Второй голландец, Ари Якобс, уже сидевший на коне, бросился на убийцу, но не успел он снять винтовку, притороченную к седлу, как, в свою очередь, пал под ударами копья и сабли. На крики женщин и рабов из палатки вышла госпожа Тинне и спросила, что происходит. Туареги и погонщики копались в ее сундуках и тюках, ища золото, которым, по уверению тунисца, была битком набита поклажа. А слуги разбегались во все стороны, только пятки сверкали. Госпожа Тинне сразу поняла, что пробил ее последний час, но все же попробовала применить свою несгибаемую волю, дабы усмирить негодяев. Араб по имени Хман, что из племени бу-сеф, подкрался к ней сзади и ударил ятаганом по голове. Александрина упала, истекая кровью, а подлецы продолжили потрошить багаж. Несколько часов спустя несчастная госпожа Тинне скончалась, не дождавшись помощи. Так ли было дело, любезный Эль-Хагар?

— Так, господин, — кивнул мавр.

— И ты ее не защитил? — недоуменно воскликнула Эстер. — Я считала тебя более храбрым, Эль-Хагар.

— Меня ранили копьем в плечо. Когда очнулся, госпожа Тинне была мертва.

— И эта подлая расправа осталась неотомщенной? — спросил у маркиза Бен.

— Были арестованы слуги, которым туареги подарили верблюдов, чтобы они смогли вернуться в Мурзук, однако сами бандиты преспокойно бродят по пустыне. Однажды немецкий исследователь Эрвин фон Бари повстречал убийцу Тинне в оазисе Гхат и своими ушами слышал, как тот похвалялся убийством голландки.

— А тунисец? — поинтересовалась Эстер.

— Этот подлец, не погнушавшийся содрать одежду с умирающей госпожи Тинне, канул в безвестность.

— Вот ублюдок! — воскликнул Бен.

— О, вы еще не все знаете! Убийство Дурно-Дюперре и Жубера тоже осталось безнаказанным.

— А кто они такие? — хором спросили Бен и Эстер.

— Отважные французы, исследовавшие алжирскую часть Сахары и подло убитые туарегами. Дюперре занимался научными изысканиями, Жубер — торговлей. После посещения сахарских оазисов им пришла в голову крайне неудачная идея нанять в качестве проводника туарега по имени Насер Бен-Тахар, предателя почище того тунисца. После того как они углубились в пустыню, стало ясно, что туарег пытается их надуть. А чтобы его плутни лучше удались, действует в обход второго проводника, Ахмеда Бен-Херма, в преданности которого сомнений не было. Решив избавиться от туарега, путешественники направились в Гадамес и пожаловались на него наместнику — каймакаму. Это было весьма неосмотрительно. Каймакам, хорошо знавший мстительность туарегов, предупредил французов об опасности. И действительно, Насер поклялся свести счеты с бывшими хозяевами. Когда Дюперре и Жубер уже находились в нескольких днях пути от Гадамеса, они повстречали шестерых туарегов, крайне жалкого вида. Те упросили французов приютить их и накормить. Это были шестеро убийц, подосланные злопамятным Насером. Дождавшись, пока французы уснут, они ворвались в палатку и закололи их кинжалами.

— И это сошло им с рук?

— Убийцы скрылись в пустыне. Кто может их там отыскать?

— Хорошо хоть мы показали этим туарегам, почем фунт лиха, — проворчал Рокко. — Знай я обо всем прежде, перестрелял бы вместо верблюдов людей. Может быть, именно они и повинны в смерти Дюперре и Жубера, а то и в расправе над экспедицией Флаттерса вместе с…

Рокко осекся, встретившись взглядом с горящими глазами Эль-Мелаха.

— Что с тобой сегодня, Эль-Мелах? — спросил сардинец. — Почему ты так на меня смотришь?

Все оглянулись на туатца и поразились мрачному выражению его лица.

— Ничего, — буркнул Эль-Мелах, успокаиваясь. — Просто мне сделалось не по себе от этих жутких рассказов.

— Понимаю, — кивнул маркиз. — Ведь ты пережил нечто похожее.

— Все так, господин. Пойду-ка отдохну, если позволите.

И, с трудом поднявшись, он на нетвердых ногах покинул палатку.

— Флаттерс! — сквозь зубы бормотал Эль-Мелах, глядя перед собой невидящими глазами. — Главное, чтобы они ничего не узнали, пока мы не доберемся до Тимбукту…

Ночевка прошла спокойно. В три часа ночи маркиз скомандовал подъем, чтобы отправиться к оазису марабутов до того, как начнется дневная жара. Наскоро перекусив, караван пустился в дорогу. Теперь их путь пролегал по обширной равнине, по всей видимости в незапамятные времена бывшей дном океана: путешественники то и дело натыкались на глыбы соли.

Маркиз и Бен, как всегда, ехали