– Как? – вновь спросила я, даже не зная, почему спрашиваю.

У меня было достаточно ответов, чтобы понять ее слова. Коди погиб. Филипп ушел на тот свет вместе со своими дурацкими футболками. Крис последовал за ними.

А Меган… Мы же собирались пойти вместе в колледж, может быть, играть в волейбольной команде. Она была моей близкой подругой, самой громкой и самой непосредственной. Она не могла уйти. Этого не должно было случиться. Но ее больше нет.

Их всех больше нет.

На глаза навернулись слезы.

– Как? – срывающимся голосом повторила я свой единственный вопрос.

Мама промолчала. Ответила Лори.

– В новостях говорили, что их выбросило из машины. Внедорожник влетел в дерево, а затем несколько раз перевернулся.

Новости? Это показывали в новостях?

Я понятия не имела, что думать, кроме того, что это не могло быть правдой. Прижав голову к подушке, я проигнорировала боль, прокатившуюся вдоль позвоночника. Хотела встать с кровати и убраться из этой комнаты, подальше от Лори и мамы.

Хотела оказаться дома, где все было нормально и правильно. Там, где мир продолжал безмятежное существование, где все были живы.

Я закрыла мокрые от слез глаза. Мама что-то сказала, но я ее не услышала. Лори ответила, но ее слова не имели для меня никакого смысла. Сосчитала до десяти, говоря себе, что когда открою глаза, то окажусь дома, в своей постели, и это – все это – останется ночным кошмаром. Потому что это не может быть реальностью. Этого не могло произойти. Меган все еще жива. Все они живы.

– Лина, – послышался голос мамы.

Никто не умер. Меган в порядке. Как и остальные.

Я проснусь, и все будет хорошо.

Мама снова заговорила, но, как бы ни старалась, я не могла проснуться.

Все происходило наяву.

– Не хочу больше говорить.

В палате повисло молчание.

Я лежала, плотно зажмурившись, и снова и снова повторяла себе, что это сон. Ничего не могло случиться, потому что ребята этого не заслужили. Прошла секунда, может быть, две, и я разбилась на тысячи осколков. Раздался звук, похожий на стон умирающего животного, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он исходил от меня. Я рыдала так сильно, что не могла отдышаться, вздохнуть от заглушавшей чувства боли. От слез горели ссадины на лице, но я не могла остановиться.

– Милая, дорогая, – шептала мама, держа меня за руки, – успокойся, пожалуйста. Тебе нужно дышать глубоко и ровно. Тебе нужно дышать.

Но я не могла, потому что они погибли. Мои эмоции напоминали сильную летнюю бурю, непредсказуемую и жестокую. Слезы продолжали течь и не прекращались, пока в комнате не появились странные голоса. После уже не было жгучего тепла в венах, а потом исчезли и слезы.

Больше не было ничего.

* * *

Мама дотронулась до моей руки. Открыв глаза, я поняла, что до сих пор нахожусь в палате интенсивной терапии. Аппаратура продолжала ровно пикать, а запах антисептика забивал ноздри. Я была там, без путей к отступлению.

Мама наблюдала за мной без слез. Такое ощущение, что она и сестра с места не сдвинулись, пока я лежала в этой кровати. Успокоительное, или что там они добавляли мне в капельницу, постепенно прекращало действие.

– Мне нужно кое о чем тебя спросить, – заговорила мама через пару мгновений.

Лори поднялась со стула и подошла к изножью кровати.

– Мам, не сейчас.

Та проигнорировала ее слова и сосредоточилась на мне.

– Говорят, всему виной алкоголь. Что водитель… Коди, возможно, был пьян.

Я нахмурилась. За рулем сидел Коди? Что-то здесь нечисто. Вряд ли он приехал на вечеринку на машине, ведь он предлагал мне взять «джип» Себастьяна, если только…

– В чьей машине мы ехали?

– Криса, – ответила Лори, скрестив на груди руки.

– И вел Коди?

Ничего не понимаю.

Лори кивнула.

– Об алкоголе говорилось в новостях. Они даже упомянули вечеринку в доме Кита. Видимо, полиция была там прошлой ночью.

У Кита? Я подняла здоровую руку, дернув катетер, и снова опустила ее на кровать. Зачем Коди сел за руль машины Криса?

И тут я вспомнила, что сказали Эбби и Меган, когда приехали на вечеринку. Им показалось, что Крис уже пил, а я даже не думала об этом. Не возникло даже толики беспокойства или вопроса, зачем, черт возьми, он сел за руль в таком состоянии. Меня больше волновало, что случилось с Себастьяном.

– Они пили? – спросила мама.

Я вспомнила Коди с красным пластиковым стаканчиком и бутылкой.

Я не понимала, в порядке он или нет, но парни не сводили с меня глаз, а Меган продолжала твердить о десяти наггетсах, которые хотела съесть. Возможно, стоило поговорить с Эбби и вернуться обратно с ней. Только вот ее слишком занимал разговор с Китом. Мне показалось это странным, и я решила, что подруга не собирается уходить в ближайшее время. У меня было плохое предчувствие, но я оказалась дурой.

И села в машину.

– Мама, Лина не помнит аварии. Как она может ответить на этот вопрос?

Но разве я не помнила?

Мама посмотрела на меня, а затем отвела взгляд. Она часто дышала, ее лицо побледнело. Она встала, но тут же села обратно.

– О чем ты думала, Лина?

Я открыла рот. Мысли в голове бежали со скоростью света. Не знаю, о чем! О боже, этого не могло случиться.

– Мама! – воскликнула Лори, обходя кровать.

– Ты села в машину. Вот что случилось. Ты села в машину, а этот мальчик… пил. Полиция сказала: от всех вас пахло алкоголем. И ты тоже могла умереть. Они умерли. – Мама все-таки встала со стула. – Я люблю тебя и благодарю Господа, что ты жива. Но я так разочарована. Я воспитывала тебя… Мы с отцом воспитывали тебя… и объясняли, чтобы ты никогда не садилась за руль после принятого спиртного или с кем-то, кто пил.

– Мама, – теперь уже прошептала Лори.

Щеки сестры снова намокли от слез, как и мои.

– Ты знала, что он был пьян?

«Может, мне сесть за руль?»

– Не помню, – голос дрогнул.

И в этот момент еще одно воспоминание вырвалось на свободу:

«Серьезно. Я в порядке. Я ездил этой дорогой миллион раз».

Я узнала голос.

Коди… Нет, Коди никогда не повел бы машину в пьяном виде. Да кто вообще сел бы нетрезвым за руль?

«Крис ездил пьяным, а тебе было все равно», – шепнул голосок в моей голове.

Но это другое. Я не села бы в машину и ему не позволила бы. Я не могла этого сделать. Я не такой человек.