У Родди защемило сердце. Фэлен небрежно поманил ее рукой, как будто подзывал слугу, и Родди повиновалась. Она ожидала, что почувствует сейчас аромат духов, которыми пользовалась Лиза. Однако от Фэлена исходил совсем другой запах, показавшийся ей знакомым. В ее памяти возникла картина бескрайних полей родного Йоркшира.

— Помогите мне снять перчатки, леди Ивераг, — попросил он.

Родди понимала, что это часть придуманного им наказания. Фэлен сдерживал свой гнев, пряча его за холодностью и внешним спокойствием.

Родди покорно начала снимать с его руки черную кожаную перчатку. При мысли о том, откуда только что вернулся ее муж, у нее на глаза набежали слезы. Ну почему все так скверно складывалось в их жизни? Почему Фэлен не мог принадлежать ей одной?

Фэлен взял снятую перчатку в руку и провел ее мягкой кожей по щеке Родди.

— Вы скучали по мне сегодня, миледи? — насмешливо спросил он.

— Да, — едва слышно ответила Родди. Фэлен дотронулся большим пальцем до ее шеи.

— В отсутствие другой компании, — сказал Фэлен и, усмехнувшись, добавил, передразнивая Джеффри: — Крошка.

Не сводя с нее синих завораживающих глаз, он погладил ее по щеке рукой, которая все еще оставалась в перчатке. Родди вдруг поняла, что Фэлен собирается делать, и задохнулась от ужаса. Нет, она не должна была допустить этого. Где же ее гордость? Родди не хотела позволять мужу прикасаться к себе, ведь он вернулся от любовницы, которую только что ласкал и целовал.

Впрочем, Фэлен был ее мужем и имел право заниматься с ней любовью, когда ему заблагорассудится. Но ей следовало оставаться холодной и не терять голову. Однако ей это не удавалось. Родди почувствовала, как ее охватывает возбуждение. Фэлен заметил, в каком состоянии она находится, и на его губах заиграла хищная улыбка. В этот момент он был похож на волка, готового наброситься на свою жертву.

— Надеюсь, вам не противны мои прикосновения? — спросил он, и его ладони скользнули под ее шаль.

Родди попыталась что-то сказать, но из ее груди вырвался только стон наслаждения. Дыхание Фэлена участилось.

— Вы солгали мне, — прошептал он ей на ухо. — Вы говорили, что не хотите меня. Это неправда.

Родди прижалась лицом к его груди, пытаясь остановить поток слов, готовых сорваться с ее губ. «Да, да, я лгала тебе!» — хотелось крикнуть ей, и она едва сдерживалась, чтобы не сделать это признание.

— Родди… — простонал Фэлен, стремясь вызвать ее на откровенность, и неистово сжал ее в своих объятиях.

От него пахло табаком и зимней травой. Ничто не напоминало о том, что Фэлен был в гостях в городском доме Лизы. Фэлен прижал ее бедра к своим и приподнял голову Родди за подбородок.

— Скажите мне правду! — потребовал он. — Докажите, что близость со мной действительно вызывает у вас отвращение.

Комок подступил к горлу Родди. Ее положение было безнадежным. Родди казалось, что ее тело существует отдельно от нее и живет своей, обособленной жизнью. Оно реагировало на каждое прикосновение Фэлена. Каждая его ласка вызывала в нем сладкую боль. Когда Родди охватывало возбуждение, ей уже было все равно, являлся ли Фэлен убийцей, была ли у него любовница… Для нее существовали только он сам, его тайна, его страсть, его сияющие синие глаза.

Теперь поцелуи и ласки Фэлена стали более требовательными, пылкими. Его былая нежность исчезла. Он опустился на колени, увлекая за собой Родди, и, сбросив с нее шаль, расстегнул платье. Родди задрожала, почувствовав ночную прохладу. Ее трепет усилился, когда Фэлен повалил ее на спину и навалился сверху. Она пыталась оттолкнуть его и глотнуть воздуха. Однако он надежно припечатал ее к полу.

— Не пытайтесь сопротивляться, — промолвил он, тяжело дыша, — я все равно окажусь победителем.

Взглянув ему в глаза, она поняла, что сопротивление было действительно бесполезно и ей оставалось только одно — смириться с неизбежным. Фэлен в приступе холодного гнева был твердо намерен овладеть ею прямо здесь, на полу, без нежных любовных прелюдий и ласковых слов. Разбив свой подарок — музыкальную шкатулку, он хотел теперь довершить начатое и уничтожить возникшее между ними трепетное чувство, вычеркнуть из ее памяти воспоминания о минутах наслаждения, которое Родди испытала в его объятиях.

— Вы принадлежите мне, и только мне, вы — моя, не так ли? Я могу удержать вас при помощи вот таких ласк.

В его словах сквозила насмешка. Родди готова была заплакать от такого унижения. Однако ее тело продолжало дрожать от сладостного возбуждения, а бедра сами раздвинулись еще шире, как будто приглашая Фэлена. Родди запрокинула голову, тяжело дыша. Фэлен откинул в сторону плащ и, задрав выше юбку Родди, стал поглаживать внутреннюю сторону ее белоснежных бедер рукой в черной перчатке. И прежде чем Родди успела понять, что он собирается делать, Фэлен подложил ладони под ее ягодицы, приподнял их и, склонившись, припал ртом к ее лону.

Родди бросало то в жар, то в холод. Теперь вместо его пальцев она ощущала движения его горячего языка и вскоре утратила чувство реальности.

Язык Фэлена глубже вошел в нее, и Родди громко закричала. Ее словно ослепила молния, тело начало биться в судорогах.

— Откройте глаза, — потребовал Фэлен, больно сжав ее запястье, и Родди тут же повиновалась. — Смотрите на меня. Или, когда я дотрагиваюсь до вас, вы пытаетесь представить на моем месте своего драгоценного Джеффри? Смотрите на меня и называйте меня по имени! А я буду звать вас маленькая сида. Каждое имя обладает своей силой.

Родди подняла глаза и задохнулась от страха, увидев, с каким ожесточением он смотрит на нее. Она чувствовала себя загнанным в угол зверьком. Родди знала, что, если отведет глаза в сторону, Фэлен воспримет это как доказательство ее неверности и придет в неописуемую ярость. Неужели Фэлен действительно полагал, что она думает о другом мужчине, извиваясь от страсти в его объятиях?

Он назвал ее «маленькая сида». Родди помнила, что это как-то связано с волшебным народом холмов, с людьми, которые пьют только росу.

— Фэлен, — прошептала Родди, не сводя глаз с его лица, и дрожащей рукой погладила его по щеке. — Фэлен, я хочу только вас и больше никого.

Его пальцы, вцепившиеся в ее запястье, вмиг разжались, выражение лица изменилось.

Родди уже ничто не могло остановить. Она понимала, что делает большую ошибку, но была не в силах заставить себя замолчать.

— Я люблю вас, — продолжала она.

Ее признание в такой ситуации было настоящим безумием. Родди отвернулась от мужа. Она жалела, что произнесла эти слова.

— Вы любите меня? — переспросил он, снова поворачивая ее голову к себе. Его лицо больше не выглядело свирепым, но глаза все еще были холодны, как зимнее небо. — Деточка, вы любите не меня, а вот это… — И его рука снова скользнула в ее промежность. У Родди перехватило дыхание. — Вы любите прикосновения дьявола, а не самого дьявола.