и выключила ее. Оделась. Почему-то не захотела смывать его с себя. В ту минуту это казалось хорошей идеей. Мне было тепло и сладко.

Сейчас же ощущение, что окружающие мужчины каким-то магическим образом чуют, что недавно у меня была близость. И реагируют.

Смотрю на Артёма. Мне бы хотелось ощутить его внимание и поддержку.

— Галина, если бы ты спела первой, я бы ни за что не потащился на сцену! Такое чувство, что вы оба меня подставили, — обличает нас Пётр и в один глоток осушает стакан.

Артём слегка улыбается.

— Ты отлично держался, зря переживаешь, — смягчаю я.

— Она слишком милая для этой планеты, — закатывает глаза Артём. Чуть наклоняется в сторону друга и выдает вердикт: — Твоя песня — самое мерзкое, что я слышал в жизни.

— Ты для этой планеты в самый раз, — подкалываю я.

Артём берет мою ладонь и благодарно целует. Сердце заходится!

— Да знаю! — восклицает Пётр. — Но ничего с собой не могу поделать: люблю выступать! — Он вновь смотрит на меня, делает короткую паузу и проговаривает: — Интересное имя такое — Галина. Гала. Муза Сальвадора Дали.

— Я люблю его картины. Мечтаю однажды посетить музей в Испании.

— Так сделай уже загран, — пожимает плечами Артём, и мои мысли разбиваются всмятку.

Ого!

— В реальности, кстати, я не знаю ни одной Гали моложе шестидесяти, — продолжает Пётр.

— Теперь знаешь, — парирую я.

— Удивительное дело, да? Один человек может украсить целое имя, — произносит Артём. — Моего младшего брата звали Марк. Никогда не любил это имя, — усмехается так, словно вспомнил что-то свое, хорошее и светлое, но не планирует это показывать. — Раньше. Потом привык.

— В моей семье любят непривычные имена. Например, младшую сестренку зовут Асей, — включаюсь я.

Дальше все идет хорошо. Столовые приборы нам меняют вовремя, темы для разговора нейтральные: море, горы, спорт. Пётр приглашает покататься на своей яхте, Артём делится дальнейшими планами. Я по большей части помалкиваю, мотаю на ус. Такой день длинный — утром еще была в Москве, а сейчас ужинаю в Сочи в компании двух плохо знакомых мне мужчин.

Сотовый вибрирует, смотрю на экран: «Виола». Первая и, возможно, единственная любовь Димы. Увы, никогда не жена.

— Я отлучусь ненадолго. — Показываю Артёму телефон.

Он кивает, и я выхожу на улицу. Прячусь от людей под пышной пальмой и принимаю вызов.

— Да, слушаю.

— Аля, привет! Не отвлекаю? Мы можем увидеться? — тараторит Виола нервно, сбивчиво.

— Что случилось? Ви, ты в порядке? — восклицаю я.

— Да, жива-здорова. Прости, что на эмоциях. Мне нужно выговориться.

Закрываю глаза и качаю головой.

— Я сейчас не в городе. Давай наберу тебя, как вернусь в Москву.

— А где ты? В общине? — Она понижает голос.

Если бы я была в общине, то значит, увиделась бы с Димой.

— Нет.

Громкий вздох.

— Тогда где?

— Неважно, Виол. Потом расскажу.

Когда придумаю легенду.

— Поняла. Если тебе неудобно со мной видеться, так и скажи. Я все пойму.

Моментально раздражаюсь:

— Глупости! Дядя может сколько угодно устраивать скандалы, от этого я не перестану быть твоим другом.

— Он заявил, что в следующий раз убьет тебя.

— Во-первых, это страшный грех. Во-вторых, не убьет, а прибьет. Он погорячился.

В-третьих, из нас с Виолой порочная именно я. Это ее надо от меня прятать. Но дяде об этом знать не следует.

Как все произошло: Женька влезла в телефон Димы, выведала, где и когда мы с Ви встречаемся. Рассказала маме, та — дяде. Дядя приехал прямо в кафе. Это было так страшно! Он оскорбил Ви. А мне заявил, что предаю семью и что пора вернуться домой. Немедленно выйти замуж, как положено нормальной бабе. Ищет мне мужа усиленно. Мама звонила, причитала, что я сильно расстроила их с Женей, общаясь с любовницей брата. От одних воспоминаний дурно. Дима мог бы и подчистить историю в телефоне!

— И в-последних, — продолжаю я, — наша дружба для меня важнее.

— Важнее семьи?

— От семьи я не отказываюсь, но и условия мне ставить не позволю. Я действительно сейчас не в Москве, но как приеду — мы увидимся. Обещаю. Так что у тебя случилось? Давай вкратце.

— Стресс. Аля, мне не заплатили за месяц работы в кафе.

— Официанткой?

— Я там и убиралась, и помогала во всем. Сейчас пошла в Макдональдс, зарплата ниже, но зато стабильная. Плакала столько, — вздыхает Виола. — Я уже отдала документы в школу, меня берут с сентября, но до этого времени тоже надо на что-то жить. Вообще, такое потрясение. Просто взяли и не заплатили, когда я отказалась подписывать договор на полгода. Хотя я сразу предупредила, что работаю только до лета.

— Это ужасно, Виол. Ужасно несправедливо. У тебя деньги есть? Может, одолжить?

— Есть, ты же впихнула мне... Димины. Я не собиралась их трогать, пришлось. Но я всё верну потом, как встану на ноги. Мне не надо от него ни копейки. Аля, можно вопрос? Как ты нашла свою шикарную работу? Просто в интернете?

Виола думает, что я копирайтер.

— Да. Было объявление, я выполнила тестовое задание.

— Там... больше нет вакансий? Ты знаешь, я за любую работу возьмусь. На всё готова. Мне нужно, понимаешь... с головой погрузиться, чтобы начать новую жизнь и Диму забыть. Не думать о нем. Я когда одна остаюсь, у меня истерика начинается. Иногда кажется, что я просто умру. Алин, все что угодно, возьми меня, ты не пожалеешь.

Я не мешкаю ни секунды:

— Виол, родная, прости, вообще никак. Но я тебе одолжу немного, отдашь как получится. Всё в порядке.

Сама прекрасно знаю, как сложно иногда бывает, когда судьба ставит в трудную ситуацию. Перевожу подруге десять тысяч и иду обратно в бар.

В родной город возвращаться нельзя ни мне, ни ей. Ви побьют, если хотя бы приблизится к общине. Меня ждут с фатой. Но, как бы там ни было, я не позволю Виоле впутаться в то, во что впуталась я. Ни за что.

В баре играет медленная музыка, Артёма за столиком нет, там лишь скучающий Пётр. Присаживаюсь и делаю глоток безалкогольного коктейля.

Пётр говорит что-то, но я не слышу. Тогда он пересаживается ближе. Интуитивно отстраняюсь — он нарушает мою