– Здравствуй… – поздоровался Кубин.

– Вот только кланяться не надо, хорошо?

– Ты чего, Владимир Иванович? – удивленно пробормотал дед Матвей. – Какие поклоны? Аль приснилось чего?

– Приснилось, но сон тут ни при чем, – уселся рядом с котелком, от которого вкусно пахло, и достал свою ложку. – Выхожу из палатки, а там ратники что мимо ни идут, то здороваются и кланяются, как иконе, ей-богу. Грешным делом подумал, что Кутерьма опять чудит.

Зачерпнул ложкой варево и подул, остужая.

– Не знаю, чего это они, – пожал плечами Матвей Власович. – Демьян, мож, ты что ведаешь?

Парень проглотил ложку каши и улыбнулся:

– Как вы вчера ушли, Третей рассказал, как справно Владимир Иванович всех поганых погубил, когда дочерь Горина из неволи вызволил.

Я пожал плечами:

– Не велика заслуга. Это не повод смотреть как на чудо.

Демьян засмеялся и продолжил:

– Так это не все. Он еще про твою стрельбу из лука рассказал.

– Да-а-а, Владимир Иванович, – усмехнулся Кубин. – Сумел ты всех удивить.

Я сам не думал, что вновь получится попасть стрелой в стрелу. Но по-другому было нельзя. Все Кутерьма, будь он неладен!

Еще в Вершах Кубин похвастал, что с его подачи тут воинскую школу образовали, так и поехали проведать, как идет обучение отроков. Там как раз парни из луков стреляли. В общем, все стреляли нормально, но, как всегда бывает, есть исключения. Наставник как раз распекал нерадивого стрелка:

– Немочь ты, Никола. Нерадивая немочь. Ну, как можно стрельнуть вперед и попасть назад? Стыдно. Девки, вон, и то стреляют лучше.

Увидев нас, ратник дал парню подзатыльник и шагнул навстречу:

– Здравы будьте, бояре.

Кубин кивнул и спросил:

– Что, Иван, так плохо?

– Да не, не все, – покачал головой ратник. – Половина стреляет хорошо, другие посредственно. Но трое даже в сторону чучела метнуть стрелу не могут. Этот вот чуть меня не подстрелил.

И строго посмотрел сторону нерадивого стрелка. Кубин спрыгнул с коня и позвал парня:

– Николка, а ну, подь сюда.

Никола, смотря в землю, подошел. Кубин положил руку ему на плечо и сказал:

– Вот что, Николай. Батьку твоего поганые убили. И ты теперь за старшего в семье остался. Так будь прилежным и упорным, чтоб стать воином справным и отомстить врагам за отца. А как стрелять из лука, я тебе сам покажу. Примечай и старайся.

Откуда-то сбоку раздался голос Кутерьмы:

– А пусть боярин Велесов умение свое покажет.

Горин обернулся и пригрозил:

– Ох, Гришка, дождешься у меня.

Потом повернулся и, глядя на меня, сказал:

– И вправду, Владимир Иванович, покажи-ка отроку, как стрелять надо.

Вот елки, не было печали. А Кутерьма опять подал голос:

– Если лука с собой нет, так вот. – И подает мне лук. Шутник, и шутки у него плоские. На кой мне охотничий, пусть отроки ими тренируются. Не подав вида, бросил Лисину:

– Спасибо, у меня свой есть.

Вынул лук из тула и взглянул на Лисина. Кутерьма впился глазами в него. Я достал кольцо и пристроил его на пальце. Взглянул на мишени – так, до ближней пятьдесят шагов, а до дальней сто. Выбрал дальнюю. Наложил стрелу и, не особо целясь, развел руки и спустил тетиву. Со всех сторон одобрительно загудели – стрела торчала точно в середине мишени. Довольно хмыкнул – определенно, у меня в предках Робины Гуды были. Послышался голос Кутерьмы:

– Пусть еще раз стрельнет.

Все, достал! Но во мне не было ни капли раздражения. Только боевой задор и уверенность. Я знаю куда попаду, а это главное! Выхватил стрелу, наложил и навел на мишень и, смотря прямо в глаза Лисину, выстрелил.

– Ох! – раздалось со всех сторон.

– Не может быть! – пробормотал Кутерьма. – Стрела в стрелу!

Упаковал лук обратно под восторженный гвалт бояр и отроков.

Эти воспоминания хорошо подняли настроение, но парню спокойно сказал:

– Ну, стрельнул метко, что такого?

Демьян аж подскочил:

– Да так никто не стрелял никогда! Стрела в стрелу! Да всех завидки взяли. Даже мне завидно, – тише добавил он. – А Никола после этого в мишень попал. Все потому, что ты для него стал примером. И другие стрелять лучше стали.

Кубин зачерпнул кашу и пробурчал:

– Говорите-говорите, мне больше каши достанется.

Я зачерпнул полную ложку и сказал парню:

– Давай лопай. Психолог, блин.

Котелок быстро опустел. Во втором котелке я заварил чай. Посидели молча, хлебая ароматный напиток.

– А теперь, Владимир Иванович, пора нам в Китеж, Кулибина навестить.

– Демьян, князю скажи, мы в Китеж поехали. А пока коней приведи.

Демьян кивнул с кислой миной, а дед Матвей добавил:

– Без заводных пойдем.

Пока Демьян бегал к Горину, мы надели бронь. Все-таки Тютя – молодец, вон как заказ выполнил. Теперь я заметно потяжелел, зато меня на рогатину теперь взять трудней, острие просто соскользнет. И у бояр мои латы вызвали восхищение. Они сразу оценили достоинства новой защиты. Все уши прожужжали – мол, кто такое сделал? Похоже, у Тюти, то есть кузнеца Ефрема, теперь будет много работы.

Нацепил саблю, пристроил ножи. Попрыгал. Хорошо подогнанные пластины нагрудников даже не звякнули. Вот и славно. Повернул щит к себе, пытаясь разглядеть в размытом отражении себя. Увидел бородатое чудище с густой шевелюрой. Провел рукой по бороде и волосам. М-да, стригся я месяц назад, а брился с неделю. Это за неделю так все обросло? Хорошо хоть здесь все бородатые. А ничего бородка, только чуть подровнять, и подстричься бы не помешало, а то скоро шлем не влезет.

Глянул на Кубина. Он давно снарядился. Ну, правильно, ему только в кольчугу влезть.

– Выедем к холму, – дед Матвей махнул в сторону деревни на холме, – а там стороной лагерь обойдем. Ага, вот и наши кони.

Честно говоря, я в лошадях разбирался плохо, точней, вообще никак. У меня, оказывается, были две кобылы, остальные оказались меринами. Хоть и объезженные все, но Кубин мне посоветовал ездить именно на кобылах, они, мол, спокойней. А со своими кобылами я сдружился, даже имена дал – Дуся и Фрося. Дуся рыжая, с белым пятном на лбу, а Фрося вороная. Обе спокойные и дружелюбные. Демьян привел мне Дусю. Помог накинуть сумы. Лошадь стояла спокойно, чуть шевеля ушами.

– Все. Ты тут смотри, Демьян. Если что, свернешь палатку, вещи и…

И, не договорив, мол, и сам поймет, поехали к холму.