Окровавленной рукой Айкен схватил Изабел за рукав; в его кольчуге запутались листья и пожухлая трава, длинные золотистые волосы потемнели от грязи, на сапогах запеклась кровь. Изабел ощупала его ноги, затем собралась дотронуться до живота, но он внезапно схватил ее за руку.

– Нет. – Он так сильно сжал ее руку, что Изабел стало больно. – Я не хочу, чтобы ты увидела это.

Но принцесса осталась непреклонной:

– Ты ранен. Позволь мне заняться твоими ранами. – По крайней мере, подумала Изабел, она сможет остановить кровотечение, а потом спрячет его в надежном месте, где Айкена не смогут найти датчане.

Он коснулся ее щеки, но его рука повисла как плеть: казалось, на это небольшое движение у него ушло слишком много сил. В зеленых глазах Айкена отразилось нечеловеческое страдание.

– Мне уже ничего не поможет.

Обреченность, с которой он произнес эти слова, потрясла Изабел; от жалости у нее разрывалось сердце. Хотя после рождения Годрика их общение сводилось только к учтивым приветствиям, Айкен до сих пор не был ей безразличен. Представленный ко двору отца, когда Изабел было всего четырнадцать лет, он очень быстро завоевал ее расположение и восхищение, позже его отказ причинил принцессе много душевных мук, однако она понимала причины, которые заставили его так поступить.

Обняв молодого человека за плечи, принцесса заставила его подняться.

– Давай, Айкен, ты должен добраться до границы своих земель, где тебе окажут помощь.

Однако Айкен, который весил втрое больше, чем Изабел, отказывался двинуться с места.

– Нет, – выдавил он и осторожно убрал руку. На короткое мгновение он коснулся ее волос, и в его глазах Изабел увидела отблеск искреннего чувства, словно он до сих пор не мог ее забыть и тосковал по ней.

Принцесса указала на свою кобылу; от страха и от необходимости действовать ее сердце бешено колотилось.

– Отправляйся сейчас же, скоро сюда явятся датчане, их непременно пошлют за мной.

Айкен медленно поднялся, держась за ствол дерева; он дышал прерывисто, как будто не мог вдохнуть воздух полной грудью.

– Только если ты поедешь со мной.

– Нет. – Изабел покачала головой. – Датчане захватили Годрика и Ровену, а без них я никуда не поеду.

Ослабевший от ранения Айкен передвигался очень медленно, и, вероятно, путь до того места, где стояла кобыла принцессы, казался ему вечностью.

Напрягая слух, Изабел прислушивалась к каждому шороху.

– Ты сможешь взобраться на лошадь? Я как-нибудь отвлеку датчан, пока тебе не удастся скрыться.

– Нет, ты этого не сделаешь. – Айкен зажал рану рукой. – Я лучше умру, чем оставлю тебя им.

Изабел вдруг захотелось броситься Айкену на шею, умолять его спасти их с сыном, но она знала, что ее побег только усилит противостояние между ней и Колем. Датчанин никогда ее не отпустит, потому что в его глазах она – трофей. Раз уж случилось так, что она выпустила его однажды на свободу, сама она и положит конец безумству войны и разрушения, которые сеяло кругом войско пришельцев. Пусть Изабел придется поплатиться за это жизнью, она готова совершить жертву ради своей семьи и ради своего народа, и пусть эта жертва поможет ей заслужить их прощение.

Принцесса не колеблясь посмотрела на Айкена, и он увидел в ее глазах уверенность и решимость.

– Не глупи, Айкен, это просто слова, и ничего больше.

Собрав в кулак всю волю, Айкен убрал ее руку со своего плеча и, взяв Изабел за подбородок, твердо произнес:

– Смотри на меня и слушай. Ты не можешь заставить меня оставить тебя здесь. Разве человек чести может так поступить? Бросить тебя на произвол судьбы, отдать тебя ему? Это ведь он, не правда ли, Изабел? Чудовище, которое…

– Ты должен это сделать, – настаивала принцесса. – Судьба Норсекса намного важнее моей безопасности. Ты должен добраться до Ранульфа и сообщить ему, что датчане решили остаться в Норсексе надолго.

Юноша повернулся и нетвердыми шагами подошел к кобыле, затем взялся за луку седла и так стоял, прислонившись лбом к седлу. По-видимому, Айкен был очень слаб; его плечи беспомощно опустились, дыхание стало неровным и отрывистым.

Вдруг он повернулся, и его глаза загорелись странным огнем.

– Скажи, он прикасался к тебе, Изабел? – Лицо Айкена исказила гримаса страдания, словно эти слова были самыми грязными и отвратительными на свете. – Кто-нибудь из этих варваров хоть пальцем тронул тебя?

В горле у Изабел встал комок; в ее памяти возникли лицо Коля и его глаза, потемневшие от желания.

– Нет, – солгала она и тут же покраснела под пристальным взглядом Айкена. Айкен нахмурился.

– Я чувствую себя виноватым. Если бы я посватался к тебе раньше, мы бы давно поженились, и тогда, может быть, датчанин никогда бы не…

– Нет. – Изабел энергично затрясла головой. – Ты ни в чем не виноват.

– Будь ты моей невестой, тебе не пришло бы в голову отправиться на прогулку верхом в тот злополучный день.

Изабел рассмеялась, на секунду позабыв о том, что в любой момент их с Айкеном могут обнаружить.

– Ты правда в этом уверен? – Айкен грустно улыбнулся.

– Я все время откладывал женитьбу, потому что мне не нужен был никто, кроме тебя.

– Но, – Изабел посмотрела на него с искренним удивлением, – ты же сам разорвал нашу помолвку!

– Нет. Король приказал это сделать – разорвать то, что, как мне казалось, связывало нас навеки.

Это неожиданное откровение поразило Изабел. Для чего Ранульф так поступил?

В этот момент где-то рядом хрустнула ветка, и принцесса вздрогнула.

– Сейчас не время это обсуждать; тебе нужно иди. Если ты умрешь здесь, в лесу, то ничем не сможешь помочь ни нашему королю, ни нашему народу.

Собрав последние силы, преодолевая боль, Айкен взобрался в седло, и Изабел с силой хлестнула оказавшейся рядом веткой по крупу лошади. Кобыла пустилась было рысью, но Айкен остановил ее рядом с Изабел и, низко наклонившись, привлек принцессу к себе.

– Мне надо было бороться за тебя.

Нежно поцеловав ее, молодой человек тронул лошадь и вскоре скрылся между деревьями, а Изабел с тоской смотрела ему вслед, прижимая к губам кончики пальцев.

– Да, – пробормотала она наконец, – тебе надо было бороться за меня, но ты этого не сделал. – Принцесса повернулась… и ахнула от неожиданности: на расстоянии вытянутой руки от нее стоял Коль.

У Изабел перехватило дыхание, даже несмотря на то что она не видела в его глазах ни гнева, ни осуждения.

Чтобы заполнить неловкую паузу, принцесса начала говорить первое, что пришло ей в голову: