– Знаете, я много думала над тем, что вы сказали, когда уходили.

– И?..

Безо всяких извинений или пояснений. Даже не попыталась объяснить свои слова или сказать, что ее не так поняли. Алекс определенно нравилась эта женщина.

Психолог переступила с ноги на ногу, и на лице у нее появилась гримаса боли. Она оглянулась вокруг и увидела в десяти футах от них скамейку.

– Может быть, мы присядем? – предложила она, ковыляя к скамейке. – Я вчера вывихнула коленку.

Детектив прошла вслед за ней и уселась на противоположном конце скамейки. Как и предполагала Алекс, все тело инспектора, казалось, вопило: «Ну, давай же заканчивать!» Однако если человека усадить, то он почти наверняка задержится. Именно поэтому в любой торговой точке вы обязательно найдете кафе.

– Я просмотрела свои заметки в поисках ответа на ваш вопрос, который могла упустить во время наших с ней встреч, но ничего не нашла, кроме…

Доктор Торн остановилась и заметила первые признаки хоть какой-то заинтересованности.

– Кроме того, что я, по-видимому, не обратила внимания на то, что ее реакции были слегка замедленными. Ей приходилось делать над собой усилие, чтобы двигаться вперед, и хотя это было не то лечение, которое можно вести по заранее составленному расписанию, теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что она слегка тормозила…

– Ах, вот как.

Черт побери, да эта женщина – крепкий орешек!

– Вы думаете, что я потерпела неудачу, правда? – Алекс склонила голову набок.

Инспектор промолчала.

– Могу я прояснить свою позицию или вас это дело уже совсем не волнует?

Женщина пожала плечами и продолжила смотреть прямо перед собой. Тот факт, что инспектор все еще сидела рядом с ней, а не в своей машине, доказывал, что у нее все еще был какой-то интерес. Ведь была же у нее какая-то причина сидеть здесь…

– Дело в том, что люди, занимающиеся психическим здоровьем, смотрят на людей с поврежденной психикой несколько иначе, чем простые обыватели. Возьмите саму себя: вы уверены, что такие люди, как Руфь, могут пройти курс лечения и вернуться к полностью нормальной жизни в течение какого-то четко определенного периода времени? Например: лечение жертвы изнасилования – четыре месяца, пациента с биполярным синдромом – десять месяцев, жертвы сексуальных домогательств – два года и так далее. Но все это не так просто.

Доктор Торн внимательно следила за реакциями на упомянутые ею триггеры, но ничего не заметила. Значит, травма была в чем-то другом.

– А я, как психиатр, принимаю на веру то, что люди могут быть сломаны. Например, потеря близкого с точки зрения психолога может серьезно повлиять на психику человека, хотя, может быть, и на короткий период, – тут она перевела взгляд на могилу старины Артура и сглотнула. – Вот мы, психиатры, и стараемся вернуться в прошлое, чтобы восстановить человека, но, к сожалению, полностью это сделать удается крайне редко!

– А кто там похоронен? – спросила детектив без всяких колебаний и без извинений за прямоту заданного вопроса.

– Вы видели фото на моем письменном столе. – Алекс глубоко вздохнула. – Моя семья три года назад погибла в автомобильной катастрофе… – На последних словах голос психолога сломался. И она почувствовала, что поведение женщины изменилось. Подняв голову, доктор Торн стала смотреть прямо перед собой.

– Горе иногда творит с нами странные вещи.

Ей показалось, что она заметила какую-то реакцию со стороны Ким, и решила продолжить. Любая такая реакция только разжигала ее аппетит, а в карманах у нее было достаточно шоколадок, начиненных душещипательными историями!

– Мне кажется, что ни один человек не может до конца смириться со своей потерей.

Со стороны инспектора не последовало никакой реакции, но Алекс тем не менее решила продолжить.

– Будучи ребенком, я потеряла сестру.

А-а-а, ну вот, наконец-то… Наконец-то она что-то нащупала!

– Мы с ней были очень близки, чуть ли не лучшие подруги. Разница в возрасте была всего два года.

Отсутствие какой-либо реакции или поддержки выводило Алекс из себя, и она решила, что у нее с Ким должно появиться что-то общее.

– После того как она утонула, мой сон резко изменился. Я стала спать не больше трех-четырех часов в сутки. Меня проверяли, обследовали, изучали и мониторили. В конце концов моему заболеванию нашли название, но так и не смогли подобрать лечение.

По правде говоря, доктор Торн крепко спала не менее семи часов в сутки, но наблюдения за домом Кимберли показали, что у той действительно были проблемы со сном.

– Простите, я что-то слишком разболталась… Уверена, что вы хотите поскорее вернуться к семье.

Женщина пожала плечами. Она все еще молчала, но по-прежнему оставалась сидеть на скамейке.

Алекс печально рассмеялась и нервно закрутила пальцами пояс своей куртки.

– Иногда даже психиатрам нужен кто-то, с кем они могли бы поговорить. Потери меняют всех нас. Но я научилась с пользой использовать время, когда не могу уснуть. Пишу заметки, веду исследования, сижу в Интернете, но иногда мне кажется, что ночь никогда не кончится.

Легкий кивок. Любая реакция, даже самая незаметная, сообщала ей все новую и новую информацию.

Алекс обратила внимание на чуть заметное изменение поведения собеседницы. Ее тело слегка согнулось, как сэндвич, который оставили без контейнера. С одной стороны, это могло показаться попыткой защититься от пронизывающего ветра, но Алекс знала истинную причину этому.

И она решилась на беспроигрышную авантюру.

– Вы позволите мне спросить, кого…

– Было мило поболтать с вами, док. До встречи!

Торн проводила взглядом инспектора, которая дошла до машины, села в «Гольф» и быстро покинула стоянку.

Улыбаясь, доктор выбросила камешек из туфли и двинулась вверх по холму. Поспешный уход женщины говорил ей так же много, как и долгая беседа. Алекс многое узнала и начала понимать, кто же ее противница на самом деле.

Детектив-инспектор Ким Стоун явно была социально неадаптирована. У нее не имелось тех манер, которым, если только они не были врожденными, было легко научиться. И в то же время она была умна и подчинялась какой-то не ведомой Алекс цели. Возможно, в детстве Стоун подвергалась сексуальному насилию, но то, что она испытывала в своей жизни боль и пережила серьезную потерю, было очевидно. Она испытывала отвращение к физическим контактам и даже не пыталась это скрыть…

Доктор Торн подошла к памятнику, который был ее целью. Она прочитала короткую надпись на нем и не стала скрывать своего удовлетворения.

Для того чтобы сложить любую мозаику, надо методично следовать логике. Сначала должно появиться желание начать работу, потом, вслед за этим, должно прийти понимание сложности предстоящей задачи. Затем появляется необходимая концентрация и твердое желание достичь своей цели. И наконец наступает самый волнующий момент: то самое состояние, когда следующий фрагмент, который ты ставишь, оказывается решающим в завершении всей мозаики!