В этот момент на дорогу выскочила еще пара дюжин пехотинцев с мечами и копьями. Подбадривая себя криками, они помчались на помощь своим товарищам. Одного за другим эльф мастерски свалил четверых, но затем его поддели копьем и сбросили на землю. Бертран контратаковал верхом, но и его лошадь полоснули мечом по шее, она шарахнулась в сторону и, споткнувшись, упала вместе с наездником. Дело принимало скверный оборот.

Теперь всем пришлось сражаться пешими и пятиться под натиском превосходящих сил врага.

Бертран отбивался в бешеном темпе, чувствуя, что теряет силы, пока не соединился с Фундинулом. Вдвоем они составили грозную боевую машину – тяжелый топор гнома разбивал копья, Бертран контратаковал быстрыми выпадами, и скоро атака прибывшего резерва захлебнулась. Бертран сбил с ног очередного противника, ранил в бедро другого, но получил мечом по шлему и ощутил во рту привкус крови.

Каспар никак не мог справиться с тремя верткими и умелыми противниками. Одного он ранил в голень, другому помял шлем, но и сам пропускал удары – пока не слишком опасные, но уже болезненные.

Разогнав противника на своем участке, ему на помощь прибыл Углук; он был сильно разозлен, поэтому бил не целясь, ломая копья, сминая наплечники и раскалывая щиты. После него, как после урагана, оставались мусор и клубы пыли.

Уцелевшие пехотинцы снова перегруппировались и стали атаковать более изобретательно, норовя поранить ноги.

– Держать дистанцию! – крикнул Каспар, отчаянно отбиваясь.

– Живыми брать злодеев! Живыми! – командовал толстяк, деловито прохаживаясь между очагами сопротивления.

Каспар сделал удачный выпад, его меч, разорвав колечки кольчуги, прошел копейщика насквозь. В строю противника образовалась брешь, и Каспар увидел отчаянно отбивавшегося кинжалом эльфа. Его обходили сзади, но предупредить Каспар не успел, Аркуэнона оглушили ножнами, и он упал.

Бертран тоже изнемогал, с трудом поднимая фамильный меч; по его лицу текла кровь, в голове гудело, к горлу подступала тошнота.

«Упаду – пусть добивают», – пронеслась в голове предательская мысль. На мгновение замешкавшись, он прозевал тяжкий удар щитом в лицо и рухнул без чувств. Фундинул пытался отогнать от него врагов, яростно контратакуя, но его ударили под колено, и он тоже упал.

Побежденных Бертрана, Фундинула и Аркуэнона туго спеленали веревками, а освободившиеся пехотинцы пришли на помощь своим подуставшим товарищам. Углуку и Каспару стало совсем худо, кольцо вокруг них сужалось, враги попались на редкость умелые и крепкие.

– Остановитесь! – скомандовал толстяк, и его воины отошли. – Сдавайтесь, вам не выстоять!

– Нет уж, – ухмыльнулся Каспар. – Это не в наших правилах!

– Как хотите, – покачал головой толстяк и махнул рукой, отправляя воинов в атаку.

Пот по лицу Каспара стекал в три ручья, шлем был потерян, и несколько касательных ударов рассекли кожу на голове до крови. Сил уже не осталось, и бывалый наемник дрался только на одной злости, ему было досадно, что они нарвались на противников, против которых ничего не могли сделать.

В какой-то момент ему показалось, что слева промелькнула быстрая тень, Каспар попытался закрыться, но понял, что не успевает. Его ударили по голове – и все было кончено.

Очнулся Каспар оттого, что кто-то похлопал его по щеке. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на земле, связанный, а рядом стоит тот самый толстяк, что командовал напавшими на них копейщиками. Теперь он был без шлема, и его лоснящееся от пота лицо не выражало ничего, кроме любопытства.

– Живой, – констатировал толстяк. – Хорошо. Значит, ты и есть предводитель этой банды? Первый раз вижу такую пеструю компанию – люди, гном с орком, да еще и эльф. Самый настоящий, а не полукровка из Синих лесов.

Неподалеку гневно фыркнул Аркуэнон. При всяком упоминании о родичах из Синих лесов выдержка изменяла эльфу.

Каспар молчал.

– Не хочешь отвечать? Ну ничего, еще разговоришься, палачи моего хозяина князя Збычека умеют развязывать языки – у них к этому делу большие способности.

Толстяк засмеялся.

Каспар отвернулся, и толстяк настаивать не стал, он отошел и о чем-то заговорил со своими солдатами. Неподалеку возился с ранеными лекарь, полотенце в его руках было в темных пятнах крови.

– Это он запугать нас хотел, ваша милость, – сказал гном; он лежал неподалеку – без шлема, борода спуталась и выглядела жалко.

Каспар вздохнул; в голове гудело, раны и ушибы, не замеченные в горячке боя, теперь давали о себе знать.

– Похоже на то, – сказал он, потом с трудом перевернулся на бок, сел и огляделся.

Они – все пятеро – были живы и, связанные, лежали на обочине. Орк морщился то ли от боли, то ли от горечи, что угодил в плен. Бертран, как мог, массировал связанными руками колено, рядом валялась смятая накладка.

Эльф просто смотрел в небо, равнодушно, словно все происходящее не имело к нему никакого отношения. Черный шнурок свалился с его волос, и они были в беспорядке. Каспар даже почувствовал на миг некоторое злорадство: наконец-то безупречный Аркуэнон выглядел как все.

Рядом стояли двое часовых с обнаженными мечами, другие воины укладывали на телеги погибших в стычке.

– Неплохо мы их отделали, – не без гордости произнес Углук. Его лицо украшал синяк, имевший на зеленоватой коже свинцовый оттенок.

– Да, повоевали хорошо, – согласился Бертран. – Интересно, какой смерти они нас предадут за такое геройство?

Развить эту тему они не успели – толстяк отделился от группы солдат и, властно махнув рукой, крикнул:

– Пленников – на лошадей!

Каспар подумал, что их закинут поперек седел, как какие-нибудь трофеи – с пленниками обычно не церемонились, но двое дюжих воинов развязали ему ноги, помогли сесть в седло и снова связали их, пропустив веревку под брюхом лошади. Повод сунули меж стянутых ладоней, таким образом давая полнейшую свободу.

Так же учтиво обошлись с Бертраном, Углуком и Аркуэноном, а когда очередь дошла до Фундинула, дело застопорилось.

– Куда вы меня, куда? – закричал гном, с ужасом глядя на мардиганца, к которому его тащили. – Нет! Только не на лошадь! Только не на ло-ша-адь!

Фундинул завизжал, как поросенок, и принялся брыкаться, повалив волочивших его солдат.

– Да что с ним такое?! – возмутился толстяк. – Дайте ему плетей, чтобы был посговорчивее!

– Эй, почтеннейший, не нужно плетей – он очень лошадей боится, – подсказал Каспар.

– И что, побежит за нами пешим? – усмехнулся толстяк.

– Отдайте ему мула, он лишь на нем ездит…

– Мула? – Толстяк оглянулся.

Мул действительно имелся, он стоял возле кустов и методично объедал с них листья.