— Ладно, решать тебе. А нам пора начинать.

Передо мной легли четыре книги. В первом томике я сразу признала Чехова «Человек в футляре», на втором было написано Тургенев «Отцы и дети», на третьем красовалось название завитушками Гоголь «Мертвые души», ну а четвертым было произведение Горького.

— Итак, куда решила отправиться?

— А ты так уверен, что я не смогу остаться в нашем мире? — прищурилась я.

— Ну попробуй, самоуверенная путешественница во времени.

Открыв книгу, я начала читать:

И сразу почувствовала тянущее ощущение: мне хотелось отправиться в новый мир. Но с удивлением и все возрастающей радостью поняла: могу сдержаться.

Не знаю, как повлияли на меня события того страшного дня, но, преодолевая трудности и спасаясь благодаря книгам, я научилась лучше понимать и себя, и их.

Теперь я знала, как сдерживаться, что и делала. Сначала я прочитала изумленному Ярославу «Старуху Изергиль», потом Чехова и, когда мы одолели половину книги «Отцы и дети», где Базаров уже не первую страницу доказывал мне, что, несмотря на разные времена, у меня с моими родителями все не так плохо, как у него, решилась прервать чтение.

Посмотрев на Власова, я лукаво спросила:

— Мне продолжать? Ты все еще сомневаешься в моем контроле?

— Я отдыхаю и наслаждаюсь. Помнится, было время, когда я читал тебе вслух.

А я смотрела на наставника и не понимала, почему ему грустно, несмотря на то что он улыбается.

— Что-то случилось? — решила спросить я.

— Еще немного — и моя помощь тебе больше не понадобится.

Я замерла. Вот оно что. Значит, он думает о том, что мне пора съезжать, и ему это не нравится? С другой стороны, не вечно же я буду здесь жить. Но почему же тогда мне сейчас так горько?

Захлопнув книгу, я через силу улыбнулась.

— Мне уже нечему учиться?

— Почему же, есть, но основное ты освоила. Осталось по мелочи и отшлифовать свои умения. Пойду немного поработаю. — Ярослав резко поднялся и вышел.

А я с изумлением посмотрела на Диму, который поднял лапу и похлопал себя по голове. Его жест был красноречивее любых слов.

Взяв другой том со столика, я открыла «Мертвые души», чтобы реанимировать свою. Этот поистине гениальный роман позволяет взглянуть на мир по-новому и увидеть главное. Он всегда настоящее утешение.

* * *

Пару дней меня еще проверяли, чтобы окончательно убедиться в моем контроле над даром. Мы разговаривали, Ярослав был рядом, но его словно и не было со мной. Я заметила, что он стал мало есть и вообще осунулся лицом, и от этого угрызения совести стали еще мучительнее.

Власов наверняка переживал о Диме, и то, что я все еще не нашла способ исправить свою ошибку, — просто непростительно. Человек, сделавший мне столько добра, теперь переживает по моей же вине. И я решилась на последний, решающий шаг, который должен был помочь исправить мое волшебство.

В один из дней Олег уехал на работу, а я с мрачной решимостью отправилась в библиотеку, Дима последовал за мной.

Подойдя к полке, я взяла книгу Пушкина и по содержанию нашла нужное мне произведение. Открыв его, я начала читать, и меня по моему желанию заволокло белое сияние.

Оказалась я в небольшой деревушке у самого синего моря. Было раннее утро, и я собиралась испортить сказку великого классика — выбора-то не было.

Стащила я у старика рыболовные сети и отправилась к причалу, где болталась ветхая лодка. Оценив, выдержит ли меня судно, я залезла в него и, отплыв подальше, закинула сети.

Потянула их один раз — вытащила одну лишь тину, закинула второй раз — получила лишь траву морскую. С замиранием сердца закинула я сети еще раз. Получится или нет? Рыбачу я впервые, и не так уж хорошо у меня получается…

С надеждой вытягивая невод в третий раз, заметила я в нем блеснувшую чешуей золотую рыбку и, когда ее вытащила, мы с ней настороженно посмотрели друг на друга.

— Ты не старик, — удивленно прокомментировала рыбка.

— И вряд ли когда-то им стану, — поддакнула я и, словно опомнившись, приступила к делу: — Я тебя поймала, скажи: мне причитаются три желания?

— Ох, какая осведомленная. Да, таковы правила. Но только три.

«Странная рыбка, с деловой хваткой», — подумалось мне.

— Мое первое желание: я хочу, чтобы Дима, путешественник по книгам, который остался в моем мире в облике лягушки, превратился обратно в человека. — И с надеждой посмотрела на золотую рыбку.

— Что, даже для себя ничего не попросишь?

Я покачала головой.

— Жаль. Потому что помочь я тебе не смогу, но, раз уж должна желание, подсоблю по-другому. Знай: чары те ты сможешь снять только в своем мире и только благодаря искреннему чувству.

— Любви? — нахмурилась я.

Заставить кого-то поцеловать Диму было непосильной задачей, а уж сподвигнуть полюбить его — и вовсе из разряда несбыточного.

— Нет, дело не в любви, а в искренности.

И что бы это могло значить?

— Только в вашем мире есть средство вернуть все обратно. Ты волшебница, и волшебство твое снять можно лишь в твоем истинном мире.

Есть у меня еще идея, но уж очень она опасная.

— Еще желать будешь?

— Да, — вздохнула я. — Подари рыбаку на берегу хороший дом и добротную лодку.

— Что, и снова ничего себе?

— Нет. То, чего я хочу, ты мне дать все равно не в состоянии. — Я подумала о Ярославе.

— Умная девочка. Ему очень повезло с тобой.

— Что ты?..

— Помни мои слова.

Перед глазами снова засветился белый свет, и меня выкинуло на пол в библиотеке.

— Надо учиться приземляться, — проворчала я, бросая взгляд на книгу, где на рисунке в конце были изображены старик со старухой, удивленно взирающие на новый дом и лодку.

Посидев и побарабанив пальцем по ковру, я решилась и отправилась за другой книгой, за которую у меня неделю назад зацепился взгляд.

Быстро найдя ее на верхней полке, я прочитала название: «Черная магия». Удивительно, что у Ярослава есть такие книги, но мне с ней надо быть осторожной. А то утянет внутрь и буду сидеть куковать среди куриных лапок и мышиных тушек.