– Бешеная? – переспросила Лена, будто не поверив своим ушам. – Я должна сказать тебе одну важную вещь, Трилле Даниельсен Уттергорд: лучше быть бешеной, чем идиотом.

Она швырнула свои ноты в канаву – грязь чавкнула, – и бегом припустила домой.

– Кай-Томми прав, – крикнул я Лене в спину, – у тебя серьезные проблемы с самоконтролем!

Дома я прямиком пошел к себе. Я был в ярости. Потом решил сходить к деду в сарай. Но издали увидел там Лену. И разозлился еще больше. Чем эта парочка все время занимается? И почему бы Лене не завести себе собственного дедушку?

На глаза мне попалась коробка от мороженого с обломками парусника. Я схватил ее с полки и вытряс содержимое в мусорку в ванной.

Биргиттино семейство накрыло длинный стол под навесом. Вокруг развесили бумажные фонарики и расставили повсюду букеты полевых цветов. Стол был заставлен живописными сложными закусками – не сосисками с булочками, как мы привыкли. Выглядело все как в кино. И мальчики нашего класса вели себя чинно и по-взрослому.

На Биргитте было голубое платье и украшение из блестящих деревянных шариков. Кудри мягко коснулись моего лица, когда она приветственно чмокнула меня в щеку. Я чуть в обморок не упал, но пропищал все же:

– Поздравляю с днем рождения! Очень красивое украшение.

– Это подарок от Киши, – сказала Биргитта обрадованно и положила ладонь на шарики. – Она прислала мне его на день рождения.

Пришли Андреас и Абдулай. И каждый получил по поцелую тоже. Кай-Томми уже стоял неподалеку и гладко и уверенно вел светскую беседу с папой-писателем. На Кае-Томми была такая же; рубашка, как на его брате в Рождество.

– А Лена г-где? – спросил Андреас.

Он нервно осматривал блюдо с фаршированными шампиньонами.

– У нее матч в городе, – пробормотал я.

От одной мысли о Лене на душе кошки заскребли.

Краем глаза я заметил, что Биргитта сидит на ступеньках вместе с Каем-Томми и болтает о чем-то. Они просидели там долго. Биргитта несколько раз засмеялась. Я успел сжевать товарное количество шампиньонов, пока она наконец не отошла от него. И вдруг я понял, что хочу уйти. Болтовня ни о чем и куча народу – зачем мне это?

Я наплел что-то про разболевшуюся голову и пошел вниз по дороге.

На повороте, где ветреницы, я остановился и посмотрел на фьорд. Голубая вода переливалась в предвечернем солнце. Маленькая пластмассовая лодочка отошла от берега.

«Моя лодка мала, а море бескрайне», – так мы пели в воскресной школе. Я смотрел на одинокую лодочку и одинокий след от нее. Я чувствовал себя точно как она.

Дома я заперся у себя в комнате, лег на кровать и рассматривал картину, подаренную мне на Рождество. Биргитта собственноручно нарисовала Коббхолмен и «Тролль» в красивых летних тонах.

А о чем я, кстати, думал раньше? До появления кудрявой Биргитты?

Не знаю, как долго я так провалялся, но в дверь постучали.

– Трилле?

В комнату заглянула мама.

– Там Ильва пришла. Спрашивает, не знаешь ли ты, где Лена.

– Так у нее же; матч в городе?

– Матч закончился несколько часов назад. А Лену никто не видел целый день.

Я спустился с мамой в кухню.

– И ты не была на матче? – спросил я Ильву. Она переписывалась с кем-то в телефоне.

– Трилле, я не смогла. Меня весь день тошнит.

– А Исак? – спросила мама и покачала заплакавшую Ингер.

– У Исака сегодня дежурство. И он мне тоже не отвечает, – сказала Ильва.

Она смотрела на меня с тревогой – видимо, нечистая совесть грызла ее тоже.

– Пойду спрошу деда, – сказал я и вышел.

Сколько можно глупить? Неужели эта Лена не понимает, что на футболе свет клином не сошелся, что мы уже устали от него? Она даже не удосужилась ответить, когда Биргитта пригласила ее на праздник. Да она просто эгоистка, думал я, широко шагая через поле в сторону лодочного сарая.

Дед стоял в дверях. Я заглянул через его плечо. Горы деревянных обломков, сваленных небрежно. Похоже, Лена всю весну собирала материал для нового плота, понял я внезапно.

– Ты Лену не видел? – спросил я.

– Нет…

Я пересказал все, что узнал от мамы.

Краем глаза я заметил, что машина Исака остановилась у их дома.

Дед почесал затылок.

– Тогда, наверно, Лена ее взяла, – сказал он. – Но как она сумела?

Он зашел внутрь сарая.

– Что взяла?

– Лодка пропала, – ответил дед.

Что он такое говорит? И «Тролль», и папина голубая пластиковая лодка качаются у пристани на молу, никто их не брал.

– Какая лодка?

Дед взглянул на меня.

– Твоя.

– Дед, у меня нет лодки, – ответил я тихо.

Так вот почему он такой странный в последнее время. У него просто старческий маразм.

– Понимаешь, у меня никакой лодки нет! – объяснил я уже с отчаянием.

Дед повернулся ко мне.

– Пока нет, Трилле, но была бы.

Он барабанил пальцами по стене.

– Мы с Леной готовили для тебя лодку. Хотели подарить на день рождения.

Что он такое говорит?!

Дед распахнул двери в сторону моря.

– Мы решили, что тебе пора иметь свою лодку. Что ты заслужил это после… сам знаешь.

Он похлопал себя рукой по искалеченной руке и посмотрел на меня с беспокойством.

Собственная лодка? В подарок от деда с Леной? Так вот чем они занимались в сарае тайком – доводили до ума лодку для меня!

Ошарашенный, я смотрел на прибрежные камни. Кто-то стащил лодку в воду по бревенчатому скату. Я знал, какой сильной бывает Лена, когда злится. Но тут требовались непомерные усилия.

– Дед, мы должны ее найти! – закричал я.

А к нам уже бежал через поле Исак.

– Вы знаете, где она?

Его всегда спокойный голос непривычно дрожал.