Андреа поняла, что даже не знает, о каком именно подразделении говорит ее начальница.

–Да, мэм. Я понимаю.

–Уверена, вы уже прочли мое письмо. Дайте знать, если у вас появятся вопросы.

–Да…– Андреа почувствовала, что у нее пересохло в горле. Она не заглядывала в свой рабочий телефон с момента своих поэтических излияний о деревьях Орегона, которые она скормила матери.– Да, мэм. Спасибо. Конечно.

Байбл наблюдал, как Андреа пытается разблокировать рабочий телефон. Она привыкла к распознаванию лиц на айфоне. К графическому паролю на андроиде нужно было приспособиться. Наконец разблокировав эту чертову штуковину, она увидела шестьдесят два непрочитанных письма на почтовом ящике. Быстро пробежавшись взглядом по темам писем, Андреа выяснила, что ее прикрепили к Департаменту безопасности судебных органов, или ДБС,– что было неудивительно, ведь ее буквально отправили сюда для обеспечения безопасности судьи.

Байбл тем временем сказал:

–Спасибо, что справились о нас, босс. Ночная смена начинается ровно в шесть часов. Хочу приехать немного пораньше, чтобы показать Оливер местность.

–Прекрасно,– ответила женщина.– Оливер, поздравляю с помолвкой. Всегда считала, что Майк – из хороших людей. Никогда не верила слухам.

Андреа скрежетала зубами от злости, читая письма. Она на хрен убьет Майка.

–Пора бежать,– сказала их начальница.– Оливер, моя дверь всегда открыта.

Андреа наконец нашла приветственное письмо своего босса, что было большой удачей, потому что теперь она хотя бы знала, как обращаться к старшей уполномоченной Сесилии Комптон.

–Спасибо, шеф.

Байбл одобрительно улыбнулся.

–Я свяжусь с вами позже, босс. Жду звонка жены перед дежурством.

–Поняла.– Звонок завершился громким щелчком.

Байбл нажал кнопку отключения на своем экране.

–Правило маршалов номер тридцать два: всегда проверяй письма на почте, прежде чем их игнорировать.

–Хорошее правило,– пробормотала Андреа, просматривая многочисленные послания от коллег, приветствовавших ее на службе. Даже Майк отметился. Он отправил ей бесцветное рабочее письмо, которое мог бы написать и руководитель отдела кадров,– в своей обычной издевательской манере.

Зазвонил другой телефон.

–Это Касси, моя жена.– Байбл поднес личный телефон к уху, слегка отвернувшись, чтобы получить немного личного пространства.– Как прошел твой день, прекрасная леди?

Андреа отключилась от его неимоверно ласкового голоса, продолжая читать электронную почту. Похоже, все маршалы в округе решили написать ей. Должна ли она была ответить на все эти нейтральные приветствия? Будут ли они сравнивать ее ответы или она может просто копировать и вставлять?

Байбл игриво усмехнулся.

–Дорогая, ты же знаешь, я всегда с тобой согласен.

Андреа снова повернулась к окну, решив, что это может усилить ощущение уединенности. Байбл замедлился у знака «стоп». Они уже должны были приближаться к владениям Вонов. Она взглянула на названия улиц и узнала их по очередным свидетельским показаниям.

Примерно в 16:50 17 апреля 1982 года я, Мелоди Луиз Брикел, говорила с мамой в своей комнате о том, какое платье мне надеть на выпускной. На самом деле мы даже поссорились, но потом помирились. В общем, я подошла к своему окну, которое выходит на пересечение Рихтер-стрит и Джинджер-трейл. Там я увидела коричнево-бежевую машину мистера Векслера, которая стояла прямо на желтой разделительной линии. Он был в черном костюме, но без пиджака. Дверь его машины была открыта, но он стоял на улице. Там же была и Эмили Вон. На ней было яркое сине-зеленое атласное платье, в котором я потом видела ее в центре. Не могу сказать, была ли она в туфлях, но у нее была сумочка в цвет платья. Мне показалось, что она ругалась с мистером Векслером. Он был очень зол. Надо сказать, что окно у меня было открыто, потому что в моей комнате всегда жарко – из-за того, что она находится на чердаке. В общем, я увидела, как мистер Векслер схватил Эмили и прижал ее к машине. Она так закричала, что я услышала через открытое окно. Потом он закричал в ответ – я не помню точно, но что-то вроде «Что ты скажешь? Здесь не о чем говорить!». В этот момент я позвала маму к окну, но к тому времени, как она подошла, мистер Векслер уже уехал. Тогда мама напомнила мне, что мне нельзя разговаривать с Эмили или с кем-то из ее старых друзей. Не потому, что Эмили была беременна, а потому что она не хотела, чтобы я связывалась с ними, потому, что это была неприятная ситуация, и ей казалось, что это может мне навредить, потому что она знала, что я переживаю.

Позже тем же вечером я видела Эмили у спортзала, о чем уже говорила в своем предыдущем заявлении, но больше я никогда не видела ее живой. Я не говорила вам этого раньше, потому что не думала, что это важно. Я правда не знаю, кто отец ребенка Эмили. Я знала ее очень давно, с детского сада, но не была с ней настолько близка. На самом деле Эмили ни с кем не была настолько близка, кроме, может быть, своей бабушки, а она не совсем здорова. Даже что касается компании ребят, с которыми она дружила до того, как забеременела, всегда было такое чувство, будто она знает их, но они по-настоящему не знают ее. Не до конца. Перед лицом закона клянусь, что мои показания содержат только правду.

Байбл проехал знак «стоп». Зеленые уличные указатели остались позади. Андреа задумалась, не был ли этот мистер Векслер темной лошадкой в гонке за отцовством. Это был бы не первый раз, когда учитель пользуется положением, чтобы побаловаться изнасилованием. Это могло объяснить, почему Векслера нет на сайте старшей школы Лонгбилл-Бич на странице «Где они сейчас?», на которой якобы был представлен полный список преподавателей, приходивших и уходивших из школы со времен ее основания в 1932 году.

Гугл тоже не особо помог. Векслер – это немецкая фамилия, означающая «обменщик денег», и, похоже, чертова куча Векслеров бросила якорь в Чесапик Бэй с 1700 года. Судя по «Белым страницам», в этой местности нельзя и шагу ступить, не наткнувшись на пруссака.

–Мы на месте.– Байбл включил поворотник, хотя с тех пор, как они выехали из города, мимо них не проехало ни одной машины.

Андреа подалась вперед, чтобы рассмотреть обсаженную деревьями подъездную дорожку чуть ли не с половину футбольного поля. Створки кованых ворот были раскрыты настежь, несмотря на угрозы. Было непонятно, сломаны они или судья просто пытается досадить своим охранникам.

–Ты знаешь, что такое «Янки Жмот»?– спросил Байбл.

Андреа покачала головой.

–Есть «Южный Жмот». Это что-то типа «я погрызу это черствое печенье, а тебе подам свежие, сочные пирожные». А «Янки Жмот» это «у меня десять миллионов долларов на счету, но я отключу отопление во время метели, а вот изъеденное молью пальто моего прапрадедушки с войны 1812 года на тот случай, если тебе не хватает характера и силы вырабатывать собственное тепло».