– Но есть верх и низ, – напомнила валькирия. – И я могу дышать.

– Потому что я об этом позаботилась. – Сигрлинн кривилась, потирала бок, где совсем недавно зияла рана от вонзившегося зелёного осколка. – Здесь нет привычного тебе воздуха, Разбивающая Щиты. А тяга… тяга меняется. Тебе кажется, что низ – он там, – волшебника ткнула пальцем себе под ноги, – но это тоже не так. Через несколько шагов он уже будет сбоку. А там, может, и над головой. Мне приходится прикладывать немалые усилия, чтобы придать этому хаосу хоть какое-то подобие порядка.

– Дальние – разве они не есть воплощённый порядок? – Райна вспоминала разговоры с отцом.

– Я тоже так думала. – Сигрлинн озиралась. – Но вот здесь всё такое… такое… тут разом и хаос, и порядок – всё вместе.

– И всё зелёное, аж глаза болят, – проворчала валькирия. – Почему обязательно зелёный? Почему кристаллы?

– Кристалл – якобы самое упорядоченное, что существует, – отозвалась волшебница, не переставая оглядываться. – А зелёный… вот честно скажу – за все годы и века моей распри с Дальними я это так и не уразумела. А теперь, Разбивающая Щиты, пожалуйста, помолчи какое-то время. Мне надо понять, как отсюда выбираться.

Райна коротко, отрывисто кивнула.

Здесь нечем дышать. Здесь нет, оказывается, «нормального» верха и низа. Это вообще не привычный воительнице «мир». Вот же занесло…

– Конструкция, – наконец проговорила чародейка. – Исполинская, такая громадная, что, как в сказках, «ни конца, ни края». Конструкция, упорядочивающая сама себя, всё больше и больше. Стягивающаяся, смыкающаяся… – Она вдруг поёжилась. – Никогда не подозревала о её существовании. Никто не подозревал, даже Хедин, не говоря уж, прости Орлангур, о Ракоте…

Они неподвижно застыли на стеклянисто-гладкой зеленоватой поверхности кристалла. Идти некуда, что делать – совершенно непонятно.

Валькирия бросила буравить взглядом спину Сигрлинн. Что бы ни задумала эта спасённая ею чародейка, своя голова на плечах тоже имеется. И опыт – дочери Старого Хрофта, девы-воительницы Асгарда, сражавшейся в бессчётных битвах.

Валькириям положено подхватывать души павших героев, нестись на крыльях ветра в Валгаллу, чтобы достойные как можно скорее собрались под крышей Зала Золотых Щитов. Она должна ощущать тонкие пути, преодолевать бури и незримые водовороты; и сейчас Райна, как встарь, попыталась представить, как отыскивает дорогу среди этих чудовищных осей и шестерён, как взмывает, подхваченная ветрами магии, как устремляется свозь кристаллический хаос прочь, туда, где свободно пролегли тропы Межреальности. Давным-давно она не прибегала к этому; но теперь, когда стены Асгарда поднялись вновь и мощь возвращается к Древним Богам, быть может, у неё получится…

Райна не замечала, как развернулась, с неподдельным любопытством уставившись на неё, сама Сигрлинн. Она уже отрывалась от поверхности, воспаряла над ней, разворачивая незримые крылья. Здесь нет верха и низа, значит, всё равно куда лететь! – лишь бы это вело к границе зелёного хаоса.

Она была, эта граница, где-то далеко-далеко, но была! Однако перед нею… порядок, сделавшийся хаосом, сгущался, становился совершенно непроходимым, и там… там что-то творилось, закрывающее пути, затворяющее их, перемалывающее привычное пространство-время…

Мельницы, вдруг подумалось Райне. Мельницы богов.

Но главное, что дорога отсюда есть! И выход тоже! Осталось только…

Жестокий удар прямо в лицо, словно незримой палицей, в глазах всё вспыхнуло, а сознание, напротив, померкло от боли.

…Сигрлинн поймала её в последний момент, когда валькирия уже готова была сорваться в пропасть. Здесь нет верха и низа, здесь земная тяга выделывает удивительные фортели, но падать от этого не менее больно и последствия не легче.

Райна не успела ни закрыться, ни отстраниться. Меж прижатых к лицу ладоней быстро бежали карминовые струйки; чародейка выругалась вполголоса на непонятном языке, с силой отвела руки валькирии от раны, зашипела злобно, увидев последствия.

– Сейчас… – пробормотала она, быстро проделывая какие-то пассы. – Сейчас…

Сила лилась свободно, и первое, что ощутила воительница, был расползающийся по лицу холод, быстро изгоняющий боль. Сквозь алую муть едва виделось напряжённое и резкое лицо Сигрлинн.

Ледяные клещи сдавили Райне виски, помогая, однако, сознанию проясниться.

– Что ты увидела? – на сей раз это понятное.

– Выход… – прохрипела воительница, с трудом выталкивая слова из разбитых губ. – Есть дорога… наружу. Я… валькирия, я… чую…

– Чуешь? – недоверчиво сощурилась Сигрлинн. – Лежи, лежи, сейчас будет легче, я уже залечиваю. Нас, конечно, отыщут…

– Уже заметили, – невнятно проговорила Райна, чувствуя, как в разбитом лице хрящи и кости собираются по кусочкам, срастаются и встают обратно на места.

– Я должна понять, что это за место, что тут происходит, – ладони Сигрлинн, узкие, с тонкими белыми пальцами, так и порхали над головой воительницы.

– Ч-чрево… Чрево Дальних…

– Слишком обще. Где это? Как связано с Упорядоченным? Грозит ему чем-то или нет? Где сами Дальние? Ты вот – ты нарвалась на преграду?

– Нет… это был удар… как копьём… только широким и тупым… Нас заметили…

– Едва ли они не знали, что мы здесь, с самого начала. – Волшебница выпрямилась. – Ну, вот и всё, Разбивающая Щиты! Опять – как новенькая; а то, прости, лик твой был всё одно что тот же разбитый щит.

– Благодарю, кирия. – И точно, боль ушла, оставив лишь лёгкую холодную онемелость.

– Не стоит, – отрывисто кивнула волшебница. – Как у вас, валькирий, с голодовками? С воздержанием от еды и питья?

– Выдержу, – Райна поднялась. – Я готова, кирия. Могу указать направление, которым отсюда выбираться.

– Не сразу, Разбивающая Щиты, не сразу. Мы не уйдём, прежде чем я не пойму творящегося тут.

– Что для этого нужно сделать, кирия?

Сигрлинн помолчала, раздражённо поджав губы, а потом вздохнула, развела руками:

– Не ведаю, валькирия. Пока что не ведаю.

* * *

Старый Хрофт погружался всё глубже в густой сизый туман, пронзённая грудь пылала и вздрагивала, каждый вздох – словно проводишь нагой ладонью по-над кузнечным горном. Его память уже отделилась, уже одевалась плотью, воплощалась, готовясь вернуться сознанием асов и асинь, уже не бессловесных зомби, но таких, какими они и были при жизни. Рассеянное по великому пространству Упорядоченного собиралось обратно.

Оно собиралось, а сам Ас Воронов тонул.

Ему казалось, что далеко-далеко наверху осталась поверхность Источника; через его горловину начался этот путь.

Словно змея, вьётся и вьётся незримая обычному глазу жила, уходя всё дальше и дальше в недра Упорядоченного, скользя сквозь Междумирье и почти не задевая его. Подобно корню, она разбрасывала в стороны множество отростков, постепенно истончающихся до волоса, жадно оплетая не только купы растущих в Межреальности живых «кустов» и «лесов» (каковые не были, конечно, ни кустами, ни лесами – их прозвали так исключительно за внешнее сходство), но и – стоп, неужели?! – целые миры. Или это только кажется ему, Хрофту, ослеплённому болью?..