Нет, не кажется. И боль вовсе не ослепляет, совсем напротив; принесённая жертва дивно обостряет зрение. Взгляд Старого Хрофта скользил вдоль протянувшихся далеко-далеко ответвлений жилы, добирался до истоков, откуда она жадно насасывала магию; но там, в самой глуби, где таилось её истинное начало, крылось нечто и вовсе невозможное, непредставимое, куда Отец Дружин сейчас и пытался пробиться. Он сделал то, зачем явился сюда, и жертва не напрасна – асы возвращаются, Фенрир уже должен бы заняться ими, встретить должным образом – но вот он сам, Ас Воронов, занырнул, похоже, слишком глубоко.

Что ж, это, во всяком случае, справедливо. Лучше так, чтобы скальды сказали:

Нашли бы, что сказать, в общем. Жаль только Райну, его Рандгрид. Так близко подойти к победе, встретиться, отыскать друг друга и сразу же вновь потерять…

Но он должен узнать, куда ведёт эта жила и где берёт начало. Асгарду Возрождённому не надо чужого, и если священный Урд бьёт в Обетованном, то так тому и быть. А под корнями Иггдрасиля пробьётся другой Источник. Источник, который не будет угрожать всему Упорядоченному.

Силы во вселенной много, хватит на всех, если знаешь, как правильно проложить ей путь.

А он, Ас Воронов, идёт в свой последний поход. Жаль только, что нет достойного врага помериться силами, и противник тут – он сам, его собственная слабость. Он должен увидеть, узнать как можно больше и не дать этому знанию остаться с ним навечно.

Глубже, глубже, и с ним только его самая верная спутница – боль.

Прости, Фенрир, прости, племянник – не от твоих клыков настанет моя смерть.

Прости…

* * *

– Зря стараешься, – холодно промолвил волку посланник Дальних, стоя скрестив руки на груди. – Зря время теряешь. Хозяин Асгарда оказался трусом; он признал себя неспособным выполнить слово и сбежал, сбежал в смерть. Постыдно и недостойно великого аса. Позорно.

Фенрир не ответил, всё так же неистово зализывая рану в груди Отца Дружин. Сотканная из жемчужных молний палица выпала из мощной длани, застыла в луже крови, шипя, словно рассерженная кошка.

– Хватит, хватит, – поморщился посланец. – Я чувствую, твой… хозяин – да, хозяин! – что-то сумел сделать там, в последний момент. Быть может, у нас ещё найдётся предводитель для воинства Древних Богов.

Волк не отвечал, не ответил даже на прямое оскорбление. Сказать ему, Роковому Зверю, которому пророчества отводили участь Проклятия О́дина, что Старый Хрофт – его хозяин?! Немыслимо, невозможно!.. Оскорбителя надлежало разорвать, разорвать немедля, прямо там, где стоит!..

Но Фенрир словно бы ничего не услышал, не повернул головы, не повёл ухом; мохнатая грудь прижималась к неподвижному Отцу Богов, длинный розовый язык так и мелькал.

Посланник Дальних пожал плечами и зашагал прочь, к вратам Асгарда, где ждало собранное им и его собратьями воинство.

…Волк не останавливался, глаза его горели жутким огнём, словно и в самом деле настал день Рагнарёка. Он лизал и лизал неподвижную грудь Старого Хрофта и замер, только когда бока его коснулась твёрдая длань в стальных наручьях, изукрашенных языками оранжевого пламени.

Рядом с Фенриром стоял Локи.

* * *

– Едва ли нам дадут тут долго прохлаждаться. – Сигрлинн вновь начала плести какое-то заклятие, долгое, донельзя сложное, и валькирия, смутно ощутив лишь самое его начало, тут же бросила безнадёжное занятие – пытаться понять, что же задумала чародейка.

– Знать бы, почему мы вообще тут можем стоять, – проворчала Райна, невольно потирая только что залеченную переносицу. – Если надо, бьют они метко.

– Именно что. – Волшебница творила перед собой в воздухе нечто призрачное, серебристое, меж изящными пальцами протянулись паутинной тонкости нити. – Но коль так – грех не использовать… Дай руку, Рандгрид!

Райна повиновалась.

– И показывай дорогу. – Вокруг них всклубилось уже знакомое жемчужно-тонкое сияние.

– Как?

– Просто представь, как она тебе открылась. – Сигрлинн по-прежнему держала валькирию за руку. – Я сделаю остальное.

Райна честно попыталась. Ей казалось, что ничего не получается, что без летящего впереди неё незримого дара дочерей Аса Воронов ей никогда не увидеть пути, ведущего прочь из темницы.

– Молодец, – проговорила чародейка, стоя рядом с ней и плотно зажмурившись. – Держись теперь так! Удерживай!..

Их кокон пришёл в движение; лабиринт зелёных кристаллов, протянувшийся куда-то в тёмную бесконечность, оставался позади.

«Неужели всё вот так просто?» – Райна каждый миг ждала ослепляющего удара в лицо, невольно нагибая голову и прикрываясь плечом, хотя это бы, конечно, не спасло.

Позади оставались несчитаные лиги тёмного пространства, плотно набитого зелёными стеклянистыми громадами. Они заполняли всё вокруг, разбухали, росли, так что серебристому кокону было всё труднее и труднее находить себе путь.

В ушах Райны неуклонно рос, ширился, поглощая всё внутри сознания, неумолчный шум, скрежет, громыхание, словно впереди и впрямь мололи исполинские жернова.

Напор силы становился всё мощнее. Её ветер грозил перерасти в ураган, но пока что Сигрлинн справлялась, напротив, сама всё ускоряла и ускоряла бег их кораблика по невидимым волнам.

– Только тут… такое… и проделаешь!..

Райна кивнула. Да, в обычном пространстве Межреальности на подобное просто не хватит силы. Здесь же они проносились над изумрудными громадами, под изумрудными громадами, вдоль изумрудных громад; гладкие, отполированные неведомыми руками поверхности, а под ними…

Смутные фигуры, пейзажи, уходящие так глубоко, насколько мог проникнуть взгляд. Очертания каких-то стен, башен, шпилей, какие только можно вообразить. Взор Райны ловил то застывшие в камне города, то величественные храмы на фоне гор, то мирные деревушки – и почему-то они впечатывались в память, словно она целый день провела, разглядывая их во всех подробностях.

Селения, города, горы, бухты, корабли… моря, застывшие, обратившиеся в зелёный камень.

Она заметила их только сейчас, смутные тени под зеркально гладкой поверхностью обрели вдруг ослепительную чёткость. Дальше – или глубже – в лабиринте зелёных исполинов ничего уже нельзя было разглядеть.

– Ты видишь, кирия?!

– Вижу, – Сигрлинн отозвалась с заметным трудом, сдавленно, словно ей что-то мешало разом и говорить, и удерживать несущее их вперёд заклинание.

– Миры, кирия! Целые миры!..

– Целые миры… уже окаменевшие и теперь растворяющиеся в зелёном, обращающиеся в кристалл… – эхом откликнулась чародейка. Лицо её исказилось. – Мы в чреве Дальних, Рандгрид. Здесь Упорядоченное становится кристаллом, по-настоящему упорядоченным…