А в начале апреля отец взялся за ум. Завершил строительство офиса на Малой Бронной. А главное, дал импульс вялотекущим работам по строительству комбината. Словом, дело пошло. За полтора месяца воздвигли второй цех, заложили административное здание.

Отец не пришел в восторг, когда Ксюша предложила ему свою помощь. Какая, дескать, от тебя помощь, когда ты ничего не знаешь и не умеешь. Она заверяла, что у нее есть тяга к предпринимательству и деловая хватка, а он в ответ посоветовал ей поступать в этом году на экономический факультет. Она ходила за ним по пятам, тайком проникала в его кабинет, присутствовала на совещаниях. Сначала он пробовал с ней бороться, сопротивлялся. Потом сдался, даже определил ей в своей фирме какую-то незначительную должность. Впрочем, при любом раскладе должность у нее всегда будет одна – тень при своем отце. Из-за его спины она вникала во все проблемы, была в курсе всех его дел. Конечно, многое понимала не сразу, кое-что приходилось домысливать, кое в чем искала объяснения у людей сведущих. Но в целом общая экономическая картина стала ясна. А самое главное, ей чертовски нравилась вся эта суета вокруг отцовского дела. В его присутствии она заряжалась деловой энергией, смешно это или нет, но ее тянуло на трудовые подвиги.

Строительство пищевого комбината она взяла под свой личный контроль. Никто ее об этом не просил, никто никаких полномочий не давал. Но все знали, что она дочь генерального директора и владельца предприятия, поэтому считались с ней даже в отсутствие отца.

* * *

Шестидесятилетняя старуха в чем мать родила лежала под ним и с кокетливым выражением на морщинистом лице подгоняла:

– Ну давай, миленький, ну давай, ну еще, еще, еще.

Чертова бабка! У нее песок из одного места сыплется, а ей, все туда же, молодого-здорового подавай. Совсем одурела старая!

Впрочем, жаловаться на свою старушку Женя Карнаух не должен. Ведь это он пробудил в ней страсть, он заставил ее стонать от восторга. Она восхищалась им, боготворила, даже стих ему посвятила.

Уже три года Женя Карнаух в Москве. Из Смоленска он сразу после школы сюда подался. От армии средство у него есть – «белый билет». С головой у него не все в порядке, последствия родовой травмы. Но это никак не отразилось на его умении толково мыслить и приспосабливаться к условиям жизни. Первый год вместе со своим другом он трудился на ниве продажной любви. Был и сутенером и альфонсом одновременно. Москва не Америка, здесь богатых дам не так много, как хотелось бы. И моральные устои тут покрепче. Не так-то просто искать в столице клиенток, но они с Валентином все-таки выкручивались. Находили не просто перезрелых дам, желающих приятно провести время с молодыми мужчинами, а тех, кто в состоянии отстегнуть за это солидную сумму. Получалось, они работали редко, но метко. В месяц у каждого выходило по десять, а то и пятнадцать тысяч долларов.

А потом Женя принял предложение одной дамы жениться на ней. Женщине под пятьдесят, старой она не казалась, выглядела довольно привлекательно. И характер не стервозный. А главное, она богата. Ее покойный муж принадлежал к касте так называемых «цеховиков», затем стал легальным кооператором, отмыл свои тайные капиталы, перевел их в долларах на банковский счет. И затем благополучно скончался. Пятьдесят пять тысяч долларов, квартира в центре города и двухэтажная дача под Мытищами – все перешло к жене. Короче говоря, Женя думал недолго. Поломался для приличия, а потом позволил отвести себя в загс. Как таковой свадьбы не было. Они вдвоем поужинали при свечах и скрепили свой брачный договор постелью. Ни он, ни она не хотели афишировать свои отношения.

Брак их просуществовал ровно год. До тех пор, пока его суженая не догадалась составить завещание, по которому все ее состояние наследовал он один. И через месяц после этого скончалась от сердечного приступа. Сердце у нее и вправду было больное. Женя всего лишь помог ему остановиться. Знал один секрет. И этот секрет спас его от уголовной ответственности. Его заподозрили в преднамеренном убийстве, но выдвинуть обвинения не могли – не имелось доказательств. Ни одна экспертиза не в состоянии была доказать его виновность. Такие вот дела.

Так он стал владельцем богатого наследства.

У него теперь много денег, он мог бы открыть свое дело, прокрутить первоначальный капитал, получить прибыль и в том же духе крутиться до победного конца. Но здесь нужно много думать, считать, рисковать, а всего этого он не любил. А иметь больше, чем у него есть, он хотел очень и очень.

Когда судьба свела его еще с одной богатой вдовой, он возблагодарил ее за это. Месяц он ненавязчиво ухаживал за пятидесятипятилетней мадам, нет-нет да потрахивал. В конце концов они решили пожениться. Как и в прошлый раз, свадьба была чисто символической. Только в этом случае его супруга переписала на него завещание чуть ли не в первый же день после отметки в паспорте. А ведь он ее об этом как будто и не просил. А через три месяца его единственная и ненаглядная угодила в больницу с инфарктом. Женю могли обвинить только в одном – в недостаточном внимании к своей супруге. Как он мог, такой-сякой, оставить ее одну и вместе с другом отправиться отдыхать на юг? А может, с ним был вовсе и не друг, а подруга? Конечно же, его немолодая жена волновалась и ревновала – все это не могло не отразиться на ее больном сердце. И как итог – больница.

Вот тут-то Женя и показал всем, каким он может быть любящим и внимательным. Каждый день приходил в больницу с охапкой цветов, со слезами молил ее о прощении. В этот раз сердце не выдержало счастья. Оно остановилось в самый, казалось бы, неподходящий момент.

На этот раз к Жене вообще никаких претензий. Зато у него претензия к покойной. Оказывается, она была вовсе не так богата, как казалось. На счету каких-то восемь тысяч долларов, ну еще драгоценности кое-какие. Зато квартирка приличная. Центр города, дом сталинской постройки, пять комнат, высокие потолки. Хата ушла влет за приличные деньги.

Жажда наживы на этом не иссякла. После нескольких месяцев перерыва он снова на охоте. На этот раз в его прицеле шестидесятилетняя Зоя Тимофеевна. Золотая вдова. Мужа потеряла в прошлом году. Он у нее в свое время видным партийным деятелем был. Бытовую и торговую сферы в масштабе всего Союза курировал. Принципиальным товарищем слыл, только в твердой валюте презенты и взятки брал. А потому и не прогорел, когда павловская реформа грянула. Где-то в кубышке Зоя Тимофеевна прячет немалые деньги. Она о них помалкивает, но он-то догадывается. Откроется старушка, как только обручальное колечко на пальчик наденет. Откроется – никуда, старая, не денется.

Много сил потратил он на нее, два месяца обхаживал, стихи читал, умные речи толкал. А недавно в любви признался. Но до постели дело только сегодня дошло. Распалилась баба, никак отпускать от себя не хочет. Третий час он уже на ней, а ведь так трудно было ее раскрутить.

Наконец все закончилось. Женя лег на спину, расслабился.

– Хорошо мне с тобой было, – прокряхтела Зоя Тимофеевна.

Зато ему плохо.